Хенсон неудержимо хохочет.

– Вы думаете, это какой-то огромный заговор, но на самом деле ничего подобного. Просто мир так устроен.

Бенсон вытаскивает из кобуры пистолет и разряжает обойму в этих двоих. Эйблер сразу падает, на лице его застыло изумление. Изо рта Хенсон извергается кровь, потоком течет по подбородку.

– Прямо как в кино! – выдыхает Бенсон.

Двенадцатый сезон

«Временная замена»

Без Хенсон и Эйблера Бенсон и Стэйблер толком не знают, чем себя занять. Постепенно они возвращаются к старым делам. Пропавшие девочки и женщины. Мертвые.

– Давай их выпустим, – говорит Стэйблер, уверенность вернулась к нему. – Давай их освободим.

«В яблочко»

«Мы не поймали его, потому что у него было надежное алиби. Но теперь-то мы знаем».

«Поведение»

Они стали понимать «нет».

«Товар»

Они арестовывают бандершу, которая позволила утопить столько своих девушек.

– Не от моих рук! – вопит она, когда они тащат ее в патрульный автомобиль. – Не от моих рук!

«Вода»

Бенсон не знает, откуда она знает, но она знает. Они идут вдоль Гудзона. Находят восемь пропавших без вести – разные убийцы, разные годы. Она называет их имена, когда каталки с трупами проезжают мимо.

«Клеймо»

Они поймали серийного клеймителя. Жертвы опознают его, странные улыбки проступают на их обожженных лицах.

– Как вы его поймали? – спрашивает Бенсон одна женщина.

– Старая добрая полицейская работа, – отвечает она.

«Трофей»

– Я присматриваю себе жену, – говорит мужчина, пришедший на свидание с Бенсон. Он красив. Блистателен.

Она встает, складывает салфетку, достает из бумажника три двадцатки.

– Мне надо уйти. Мне просто… Надо уйти.

Она бежит по улице. Ломает каблук на туфле и остаток пути скачет на одной ножке.

«Пенетрация»

«Нет». «Да». «Нет». «Нет?» «Нет». «Ох!»

«Серый»

Бенсон сажает цветы. Немного.

«Спасение»

Бенсон и Стэйблер устраняют похитителя детей прежде, чем он успевает добраться до цели.

«Пум-пум»

Бенсон и Стэйблер думают, что это перестрелка, но, выбежав из закусочной, видят тремя этажами выше всего лишь крошечный фейерверк, подсвечивающий окна.

«Одержимые»

«Долго я так не смогу», – говорит Бенсон сама себе во сне.

«Маска»

Стэйблер с женой танцуют по всему дому, на лицах – мышиные маски. Дети с ужасом смотрят на них, убегают в свою комнату, и там одна изо всех сил забывает, а другая запоминает то, что однажды станет главой в ее воспоминаниях, которые публика встретит благосклонно. Отец Джонс не только Стэйблера и Люси заразил, вы же понимаете.

«Грязь»

Прокурорша приезжает и помогает Бенсон смести опилки с пола. Они моют окна. Заказывают пиццу и болтают о первой любви.

«Полет»

Город все еще голоден. Город всегда голоден. Но сегодня сердцебиение замедляется. Они летят, они летят, они летят.

«Спектакль»

В среду они ловят столько плохих парней, что за день Бенсон отрыгивает семнадцать девочек. Она смеется, когда они вырываются из нее, плавают в ее блевотине, словно пятна бензина, растворяются в воздухе.

«Преследование»

Они выслеживают. Они ловят. Ни один не уйдет.

«Травля»

Последняя девочка цепляется изнутри за череп Бенсон. «Я не хочу остаться одна», – говорит Бенсон. «И я не хочу, – говорит Бенсон, – но ты должна уйти». Стэйблер приходит к Бенсон.

– Ее зовут Эллисон Джонс. Ей было двенадцать. Отец изнасиловал ее, а мать ей не поверила. Он убил ее и закопал на Брайтон-Бич.

Внутри девочка трясет головой, словно пытается вытряхнуть из волос песок. «Уходи, – говорит Бенсон, – уходи». Девочка смеется и не уходит, ее колокольчики еле звенят. «Спасибо», – говорит Бенсон. «Я тебе рада», – говорит Бенсон. Возникает звук – новый звук. Вздох. И девочка уходит. Стэйблер обнимает Бенсон.

– Пока, – говорит он и тоже уходит.

«Красотка»

Прокурорша стучит в дверь Бенсон. Голова Бенсон, только что освободившаяся, словно пустой авиационный ангар, словно пустыня. Огромное незаполненное пространство. Она знает, что появятся новые – всегда будут новые, – но пока что наслаждается этим простором. Прокурорша дотрагивается рукой до лица Бенсон, проводит пальцем по ее скуле, едва касаясь.

– Я хочу тебя, – говорит она Бенсон. – Хотела с первого дня, как тебя увидела.

Бенсон подается вперед и целует ее. Сердцебиение – это голод. Она затягивает ее в дом.

«Тотем»

«В начале, еще до города, было существо. Без пола, без возраста. Город летит на его спине. Мы слышим его, мы все, так или иначе. Оно требует жертв. Но оно может есть лишь то, что мы ему дадим». Бенсон гладит прокуроршу по волосам.

– От кого ты слышала этот рассказ? – спрашивает она.

Прокурорша кусает губу.

– От того, кто всегда оказывался прав, – говорит она.

«Возмещение»

Стэйблер и его жена обо всем поговорили. Они решают забрать детей и уехать далеко, далеко.

– Новое место, – говорит он, – где у нас могут быть любые имена, какие мы захотим. Любые истории.

«Ба-бах!»

В Центральном парке взрывается бомба. Все это время она лежала под скамейкой. На скамейке никто не сидел в момент взрыва, единственная жертва – проходивший мимо голубь. Серийный убийца отправляет Бенсон и Стэйблеру записку. Из одного слова: «Упс!»

«Правонарушение»

Бенсон и прокурорша опаздывают на работу. Они пахнут друг другом. Стэйблер посылает прошение об отставке по почте.

«Дым»

Прокурорша и Бенсон жарят овощи на гриле, смеются. Дым поднимается выше, выше, скользит над деревьями, вьется между птицами, гнилыми овощами, цветами. Город вдыхает его. Город вздыхает с облегчением.

Раньше я думала: место моей работы, «Глам», похоже на вид изнутри гроба. Когда входишь в восточное крыло торгового центра, черная дыра «Глама» теряется между студией детского фотопортрета и белыми стенами бутика.