мои доблестные командиры. А вы, мирные труженики шахт, можете видеть, что из-за моря пришли не добрые помощники, а вероломные захватчики, желающие похитить наши сокровища.

— Мы не палачи, господин, — поклонился Шипастый Молот, — и я уже получил откуп за погибшее войско. Мой собрат тоже.

— Но… — попытался возмутиться Острый Меч.

— Мы не палачи! — настойчиво повторил военачальник. — Мы оба уже получили свою плату. Война — это для нас. А тюрьма — для палачей.

— Поэтому, — голос Мелькора звучал с одобрением, — ты, Шипастый Молот, и носишь доспехи с Сильмарилями. Вы все можете идти. Видели достаточно. У вас много дел.

Понимая, что сейчас Моргот снова займётся пленником, Майтимо на миг зажмурился, дыхание сбилось. Забыв, на чём остановился и начав повторять Клятву с первых её слов, Феаноринг заставил себя открыть глаза и посмотреть на врага.

— …Приношу я Клятву и призываю… в свидетели моего Слова… Владыку Манвэ… Сулимо, супругу его Варду Элентари и саму… священную… твердь горы Та… никветиль…

Мелькор усмехнулся:

— Не старайся, Третий Финвэ. Клятва не поможет тебе. Я уже говорил, мне нужно от тебя письмо. Напишешь по-хорошему?

— …Клянусь вечно преследовать…

— Ты ведь хочешь выйти отсюда? Хочешь избавиться от боли?

— …Кто завладеет…

— Думаешь, хочешь умереть? — Мелькор снова усмехнулся. — О, нет, Третий Финвэ, не-е-ет. Ты хочешь жить. Меня тебе не обмануть! Очень хочешь! Жизнь… Ты ведь любишь её. Звёзды в небе, море, горы… Озёра… Любишь. И хочешь снова увидеть.

Голос Нельяфинвэ дрогнул, слова Клятвы застряли в перехваченном спазмом горле.

— …Да… па… дёт… на меня… вечная…

Мелькор резко развернулся к двери.

— Стража! Палачей сюда!

Майтимо вдруг поймал себя на мысли, что палачи — не так страшно, как прикосновение руки Моргота к его голове.

***

— Надо уходить отсюда, — хрипло произнёс Макалаурэ, прижимая к ноздрям окровавленную салфетку. — Майти настаивал, что нельзя здесь оставаться.

Туркафинвэ поморщился, садясь удобнее.

— Это говорит наместник короля или мой брат? — прямо посмотрел на менестреля беловолосый Феаноринг.

— Это несовместимые понятия? — поднял обрамлённые синюшными кругами глаза Макалаурэ.

— Это слишком разные понятия, — делая большой глоток вина, охнул Туркафинвэ. — Проклятье! Когда заживёт, наконец?!

Снова поправив положение ноги, Тьелко прямо посмотрел на Макалаурэ:

— Для наместника короля у меня одни ответы, а для брата — другие.

Канафинвэ отвернулся.

— Говори всё, — вздохнул наместник, — выслушаем, посоветуемся.

— Как думаете, — перебил брата Куруфинвэ, — что с Майтимо?

— Это уже неважно, не понимаете? — Туркафинвэ снова выпил. — Нам его не спасти! Что бы ни было, не спасти. А себя — пока ещё можно. Мы не можем продолжать войну! Сражаться больше некому! Если нам не станут мстить Авари — считайте, повезло! Из-за глупости Нельо погиб целый отряд Эльвэ! Считаешь, Дориат нам за это спасибо скажет? Да нас здесь все хотят с землёй сровнять! Нам надо уйти в леса, обосноваться, поменять имена и забыть, кто мы, и зачем пришли! Мы должны выжить! Война окончена!

— Закрой рот, — подал голос Карнистир, сидя в дальнем углу шатра, в темноте.

— Не закрою! — почти закричал Туркафинвэ. — Считаешь, что я не прав? Обоснуй!

— Нечем обосновывать, — вздохнул Макалаурэ, запрокидывая голову и громко втягивая носом воздух. — Скажи лишь, ты сейчас говорил с братом или наместником?

— А если с королём? — Туркафинвэ подался вперёд. — Если с королём? Что тогда?

— Я не верю, — тихо сказал менестрель.

— А я верю, — Тьелко опёрся руками на стол. — Верю. Ты король, Канафинвэ Феанарион. Не нравится титул?

— Коли так, — Макалаурэ встал, очень осторожно, — это была последняя воля моего брата. Майтимо хотел видеть королём меня. Так тому и быть.

Туркафинвэ отклонился от стола, закрыв глаза. Карнистир, сидя в тёмном углу, хмыкнул, но промолчал. Куруфинвэ, казалось, и вовсе не присутствовал на совете.

— Майтимо говорил, — севшим голосом произнес Макалаурэ, — что мы должны уходить отсюда. Амбаруссар уже в пути или даже на месте, которое, кстати, выбрал ты, Тьелко. Нам пора выдвигаться.

— Да, мой король, — фыркнул Туркафинвэ.

— Нет, — вдруг резко сказал менестрель. — Нет. Не смейте называть меня королём, пока мы своими глазами не увидим Майти… Мёртвым.

— Согласен, — отозвался из угла Карнистир. — Полностью поддерживаю, наместник Канафинвэ Феанарион.

Туркафинвэ пшикнул, а где-то совсем близко от шатра закричали чернокрылы. Что-то их спугнуло. Или кто-то.

В Валиноре нет места скорби

Лебеди вдруг взлетели над озером, словно от испуга, но, сделав в воздухе широкий круг, снова вернулись к выстроенному для них белоснежному домику.

— Это не праздник, матушка! — расплакалась вдруг Анайрэ, бросаясь Индис на шею. — Прошу! Пока твой сын ещё не ушёл далеко от дома… Давай догоним его! Пожалуйста! Поговори с ним!

Ингвэ переглянулся с сестрой. Они оба прекрасно понимали, что теперь уже точно Нолофинвэ не останется в Валиноре, и говорить с ним бессмысленно. Более того, стало совершенно ясно, что сейчас им, бывшим владыкам, нет смысла что-либо предпринимать вообще, ибо власть Арафинвэ одобрена самим Манвэ Сулимо, и здесь ничего поделать нельзя.

— Ольвэ неожиданно воспылал любовью к племяннице, — хитро улыбнулся Ингвэ, указывая на бывшего короля Тэлери, вместе с женой и вдовой старшего сына чересчур мило беседовавшего с Эарвен.

— Пожалуйста, матушка! — снова принялась плакать Анайрэ.

Индис лишь молча погладила невестку по спине.

***

Блистая венцом и летящей с неба пылью, король Арафинвэ стоял перед своим народом, говоря о том, что вместе можно преодолеть всё, и вдруг вперёд вышли двенадцать черноволосых женщин, печальных и усталых. Эльфийки склонили головы.

— Государь, — молвила одна из них, — мы, жёны и матери, сестры и дочери, умоляем тебя: не допусти второго Исхода! Останови своего брата, пусть вернётся домой и приведёт наших близких обратно в семьи!

Женщины встали на колени, некоторые из них плакали.

— Не в моей власти вразумить брата, — с нотками скорби в голосе произнес Арафинвэ. — Я молю Эру каждый день, чтобы Нолофинвэ познал Истину, чтобы его сердце очистилось от тьмы. Молитвы, вознесённые к Эру — самое важное, что вы и я вместе можем сделать для наших близких. Теперь у нас есть помощник в скорбях — Вала Ирмо примет каждого, кому необходима поддержка. Я лично займусь организацией сборов для поездки в Лориэн всех, кому это необходимо.