Ленин, не теряя времени, постарался сгладить негативное впечатление от своего проезда через Германию, представив собственную версию. Исполком Петросовета 4 апреля пригласил его и Зиновьева к участию в дискуссии «К вопросу о положении швейцарской эмиграции»[2780]. Грузинский меньшевик-интернационалист А. Г. Зурабов, как копенгагенский сотрудник Парвуса испытавший трудности при выезде из Англии[2781], открыл заседание докладом о неприязненном отношении союзников по Антанте к желающим уехать «интернационалистам». Зиновьев развил тему, рассказав о возникновении «плана Мартова», помощи таких самоотверженных швейцарцев, как Фриц Платтен, и предложил Исполкому принять резолюцию, «одобряющую обмен политических эмигрантов на интернированных». Ленин призвал Исполком «присоединиться к резолюции». Он обосновал эту рекомендацию необходимостью «пресечь ложь, распространяемую буржуазной печатью», и посоветовал Исполкому заявить, «чтобы пропускались эмигранты всяких течений». В частности, он утверждал: «Мы только обещали, что по возвращении мы обратимся к рабочим, чтобы они содействовали обмену. Если вы признаете правильным обмен, то вы этим опровергнете всю ложь. В противном случае вы дадите пищу для инсинуации и клеветы»[2782]. Его товарищ Шляпников, член Исполкома, в наивном энтузиазме решительно поддержал настойчивые увещевания своего партийного шефа аргументом, что резолюция необходима для повышения шансов Ленина добиться признания в армии, которая доверяет Исполкому больше, чем «темным» буржуазным силам.

Меньшевистско-эсеровское большинство Исполкома, однако, не видело причин улучшать репутацию приезжих из Германии, чье прибытие мобилизовало общественность на борьбу против «засланных», во враждебной к ним части армии. Церетели отклонил предложенную резолюцию на том основании, что она может настроить общественное мнение против Исполкома и дать повод для толков, будто «Германия транспортирует в своих целях к нам революционеров». По его мнению, следовало принять другую, «в которой обращалось бы внимание Временного правительства на препятствия, стоящие перед нашими товарищами… для проезда, не предуказывая способа их возвращения в Россию». Богданов «принципиально» выступил против резолюции Зиновьева, потому что она «свяжет позицию Ленина с позицией Исполнительного комитета». Он предложил оказать давление на правительство, чтобы оно добивалось выезда эмигрантов через Англию и Францию, «и в то же время осудить поведение и тех русских эмигрантов, которые самочинно проехали через Германию». Это была звонкая пощечина Ленину, в досаде ушедшему из Исполкома, чтобы никогда больше туда не возвращаться.

Зато он не замедлил воспользоваться предоставленной ему там возможностью обнародовать в «Известиях» «фактические материалы» по вопросу о своей поездке и 5 апреля 1917 г. отдал в печать оправдательную заметку под названием «Как мы доехали»[2783]. В ней «32 эмигранта разных партий», прибывшие вместе с Лениным, «считали своим долгом огласить», что вот-вот получат из Стокгольма документы, однозначно доказывающие характер их проезда через Германию. Пока же они имеют сказать следующее. Цюрихский комитет по эвакуации русских эмигрантов (секретарь Багоцкий), состоящий из представителей 23 (!) политических групп, публично констатировал, что английское правительство не дает «эмигрантам-интернационалистам» вернуться на родину. Поэтому на совещании представителей партии эсеров (Натансон), Организационного комитета РСДРП (Мартов) и Бунда (Косовский) возник план («его выдвинул Л. Мартов») добиться пропуска через Германию в обмен на германских и австрийских пленных. Соответствующие телеграммы, очевидно, были задержаны «нашим Временным „революционным правительством“ (или его сторонниками)», и эмигранты решили действовать на свой страх и риск. «Швейцарский социалист-интернационалист» Фриц Платтен заключил с германским послом точное письменное соглашение, предусматривавшее, что через Германию пропустят «всех эмигрантов без различия взглядов на войну». Все предварительные переговоры велись «в полной солидарности с рядом иностранных социалистов-интернационалистов», а протокол о поездке подписан двумя французскими социалистами, социалистом из группы Либкнехта Гартштейном (т. е. Паулем Леви), польским социал-демократом Бронским, шведскими и другими социал-демократами. Косвенной апелляцией к моральному авторитету Либкнехта Ленин старался завоевать доверие русских социалистов в то самое время, когда уже пожертвовал Розой Люксембург ради союза с Людендорфом.

С «колоссальной настойчивостью и самоуверенностью»[2784], которые проявлял с момента приезда, Ленин 4 апреля еще изложил, сначала на собрании большевиков — участников Всероссийского совещания Советов рабочих и солдатских депутатов в Таврическом дворце, затем на объединенном собрании большевиков и меньшевиков, свои ближайшие намерения и планы в форме наброска тезисов, которые он после этих обсуждений опубликовал 7 апреля в «Правде» под названием «О задачах пролетариата в данной революции»[2785], — в тот же день агенты ВК сообщили, что Ленин в Петрограде производит «наилучшее впечатление»[2786]. Его «апрельские тезисы» непосредственно отражали задачи, сформулированные в Берлине и Стокгольме, и точно описывали поставленные перед ним цели. Ленин начинал свои рассуждения с признания: «Россия сейчас самая свободная страна в мире из всех воюющих стран», — не оставляя сомнений в том, что намерен в полной мере использовать временные свободы для реализации своих целей. На руку ему играли обнаруженные «добросовестность» и слепая «доверчивость», с какой население верило в революционное обновление и национальную оборону. «Основным вопросом» (тезис 1) Ленин поставил отношение к войне. Он утверждал что победа оборонцев привела к власти изменников социализму, тогда как большевики остались в меньшинстве. Но война даже под обманчивым лозунгом «революционного оборончества» — все равно империалистическая война. Самая широкая пропагандистская работа должна убеждать народные массы и войска в понятной для них форме, что закончить войну можно только свержением международного капитала и по-настоящему демократическим, «не насильническим» миром. Это нужно в первую очередь донести до действующей армии. Тут Ленин также вбросил девиз ВК — «братание» — не разъясняя его.