— Жестянщик, направлявшийся в Белем-Крик, — ответил он. — Он не сказал, от кого оно, сказал только, что это для целительницы.

Он нахмурился, глядя на сложенный листок, но я заметила, как он косится на мои ноги. Несмотря на прохладу, я была босиком и одета в нижнюю рубашку и корсет, один только измазанный фартук обхватывал мою талию. Ронни уже довольно долго искал себе жену и приобрел полубессознательную привычку оценивать физические данные каждой женщины, которая ему встречалась, несмотря на возраст и доступность кандидаток. Он заметил, что я заметила, и торопливо отвел взгляд.

— И это все? — спросила я. — Целительнице? Он не назвал моего имени?

Синклер запустил пятерню в редеющие рыжие волосы, так что два вихра встали над его порозовевшими ушами, усилив всегдашний по-лисьему хитрый вид.

— Так ему вроде и незачем было. — Без всяких дальнейших разъяснений он окончил разговор и направился в дом в поисках еды и Джейми, оставив меня наедине с моим кровавым делом.

Худшей частью была чистка крови: я шарила рукой в темных, пахучих глубинах бочки, чтобы собрать волокна фибрина, которые образуются, когда кровь начинает сворачиваться. Волокна цеплялись за мою руку, после чего их можно было вытащить и смыть; эту процедуру нужно было многократно повторять. Такая работа была все же чуть приятнее, чем промывка кишок, которые должны стать колбасной оболочкой. Этим у ручья занимались Брианна и Лиззи.

Я проинспектировала последние результаты: никаких волокон в капающей с моих пальцев красной жидкости видно не было. Я снова обмакнула руку в ведро с водой, которое стояло рядом с кровавой бочкой, поставленное на доски, уложенные на пару чурок под большим каштаном. Джейми, Роджер и Арч Баг притащили свинью — не белую свиноматку, а одного из ее многочисленных отпрысков, рожденных в прошлом году, — во двор, ударили ее промеж глаз кувалдой, подвесили на дерево и перерезали ей глотку, так чтобы вся кровь стекала в бочку.

Затем Роджер и Арч унесли потрошеную тушу, чтобы ошпарить ее и избавиться от щетины. Джейми тем временем пришлось иметь дело с майором Макдональдом, который внезапно объявился на Ридже, отдуваясь и хрипя от крутого подъема в гору. Я подумала, что, если бы у Джейми была возможность выбирать между ним и тушей, он, несомненно, выбрал бы свинью.

Я закончила отмывать руки и пальцы — бессмысленный труд, но необходимый для моего душевного спокойствия — и вытерла их льняным полотенцем. После этого я начала высыпать из приготовленных мисок в бочку ячмень, овес и вареный рис, улыбаясь при этом от воспоминаний о пунцовом лице майора и жалобах Ронни Синклера. Сам выбрал место на Ридже из стратегических соображений — он решил строить здесь именно потому, что сюда так сложно добраться.

Я провела рукой по волосам, сделала глубокий вдох и опустила руку назад в бочку. Кровь быстро остывала. С добавлением злаков запах немного смягчился — металлическая вонь свежей горячей крови ушла. Смесь, однако, была по-прежнему теплой, и зернышки создавали изящные бело-коричневые водовороты по мере того, как я мешала.

Ронни был прав: не было необходимости звать меня иначе чем «целительница». В округе не было врачей ближе Кросс-Крика, если не считать индейских шаманов, — а большинство европейцев не принимали их в расчет.

Я размышляла, кто мог послать записку и было ли это что-то срочное. Скорее всего, нет — по крайней мере, это точно не преждевременные роды и не серьезный несчастный случай. Такие новости в срочном порядке приносили друзья или родственники. Письмо, доверенное жестянщику, явно не могло быть доставлено быстро — жестянщики и лудильщики бродили или оставались на одном месте в зависимости от наличия работы.

Вообще такие кочевники редко доходили до самого Риджа, хотя за последние три месяца мы видели трех. Я не знала, был ли тому причиной рост населения — Ридж Фрэзера насчитывал уже больше шестидесяти семейств, хотя дома и были разбросаны на площади больше десяти миль по заросшим лесом горным склонам — или нечто более зловещее.

— Это один из знаков, саксоночка, — сказал мне Джейми хмуро, глядя на удаляющуюся фигуру последнего такого гостя. — Когда в воздухе пахнет войной, мужчины выходят на дорогу.

Я подумала, что он прав. Мне вспомнились бродяги в Шотландии, разносящие слухи о грядущем восстании. Будто дрожь от грядущих потрясений толкала в путь тех, кто не был привязан к месту любовью к земле или к семье, их подхватывали течения и водовороты смуты и несли вперед — первые случайные осколки замедленного взрыва, который разрушит все до основания. Я поежилась от порыва холодного ветра, который забрался мне под рубашку.

Масса в бочке дошла до нужной консистенции — очень густого темно-красного крема. Я отряхнула комки склеившихся зернышек с рук и чистой левой рукой потянулась за заранее приготовленной деревянной миской с порубленным обжаренным луком. Сильный, по-домашнему приятный луковый аромат перекрыл запах крови. И соль, и перец были уже помолоты и готовы к использованию. Единственное, чего мне недоставало… Как будто прочитав мои мысли, из-за угла появился Роджер с большим тазом, наполненным мелко порубленным свиным салом.

— Как раз вовремя! — воскликнула я и кивнула на бочку. — Нет, не бросай все сразу, сначала нужно примерно определить количество.

Я использовала десять пригоршен овса, десять риса и десять ячменя. Половина от этого, получается — пятнадцать. Я откинула волосы с лица и, аккуратно зачерпнув пригоршню сала, с плеском сбросила его в бочку.

— Ты в порядке? — спросила я и кивнула на табуретку, начав руками вмешивать сало в кровавую субстанцию. Роджер был по-прежнему немного бледен и напряжен, но слабо улыбнулся мне, усевшись на табурет.

— В порядке.

— Ты же знаешь, что тебе было не обязательно это делать.

— Обязательно. — В голосе его прозвучала злая ирония.

Я пожала плечами и потянулась к тазу, который он вытянул в мою сторону.

— Это требует практики.

Роджер вызвался убить свинью. Джейми просто передал ему кувалду и отступил назад. Я видела раньше, как Джейми убивал свиней: он читал короткую молитву, благословлял свинью и потом одним сокрушительным ударом пробивал ей череп. Роджеру пришлось сделать пять ударов, и воспоминания о поросячьем визге заставили волосы у меня на плечах встать дыбом. Когда дело было сделано, он отложил кувалду и ушел за дерево, где его смачно стошнило.

Я зачерпнула еще одну горсть. Смесь густела, становясь жирнее.

— Он должен был показать тебе, как это делается.

— Вряд ли тут есть какие-то технические сложности, — сухо заметил Роджер. — Врезать животному кувалдой по голове — задача довольно простая.

— Физически, быть может, — согласилась