и звук бегущей воды были полны той же тишины и тайны. Иногда мама присоединялась к ним, но чаще они были одни — уходили далеко в густые леса, мало говорили и делили на двоих магию под открытым небом.

Внезапно звук падающей воды снова стал громче — где-то поблизости был водопад.

— Сюда, кузина, — мягко позвал Йен, указывая ей направление кивком головы.

Они вышли из-под сени деревьев, и она увидела, что ущелье внезапно исчезло — вода падала на двадцать футов вниз, в заводь внизу. Йен повел ее в сторону от вершины водопада — она слышала, как ниже шумит вода; берег по этой стороне зарос осокой, и им с трудом приходилось продираться через заросли золотарника, приминая желтые стебли к земле и тревожа кузнечиков, которые в панике выпрыгивали у них из-под ног.

— Смотри, — сказал Йен, оборачиваясь назад, и потянулся, чтобы раздвинуть перед ней лавровые кусты.

— Вау!

Она мгновенно узнала его. Ошибиться было невозможно, несмотря на то, что большая часть была по-прежнему погребена в земельных пластах осыпающегося берега на дальней стороне ущелья. Очевидно, во время недавнего наводнения уровень реки поднялся, вымыв берег, так что огромный блок камней и земли отвалился, обнаружив тщательно хранимый секрет.

Омытые потоком монументальные арки ребер как будто росли из земли и создавали впечатление случайно разбросанных предметов, наполовину ушедших в каменистую почву нижней части берега: огромных, рельефных, странно согнутых. Это могли быть кости, а могли быть просто булыжники, но ее внимание сразу привлек бивень, массивной дугой выходящий из земли, невероятно знакомый и оттого еще более впечатляющий.

— Ты знаешь, что это? — с интересом спросил Йен, глядя на ее лицо. — Ты прежде видела подобное?

— О да, — ответила она, и, хотя солнце грело ей спину, она поежилась и ее руки покрылись мурашками. Причина была не в страхе, а скорее в благоговении и отчетливом, переполняющем ее существо наслаждении от вида этих останков. — О да, я знаю.

— Что это? — Йен говорил чуть приглушенно, как будто существо могло его услышать. — Что?

— Это мамонт, — ответила она и поняла, что тоже шепчет.

Солнце прошло зенит, нижняя часть ущелья уже погрузилась в тень. Свет коснулся древней слоновой кости, измазанной в грязи, и озарил высокую пещеру черепа, будто найдя для себя подходящую форму. Череп торчал из земли немного под углом, единственный видимый бивень поднимался высоко над ним, таинственно темнела глазница. Она снова задрожала и сдвинула плечи. Было легко представить, что в любой момент он может вырваться из земляного плена и повернуть свою огромную голову с пустыми глазницами в их сторону, жидкая грязь полетит с бивней и костистых плеч, когда он отряхнется и начнет шагать, и земля будет содрогаться под ударами его мощных ног, утопающих в глине.

— Как это называется? Мамонт? Ай, что ж… оно очень большое. — Голос Йена развеял зарождающуюся иллюзию движения, и Брианна смогла наконец отвести глаза от скелета, хотя ей каждую секунду хотелось посмотреть обратно, чтобы убедиться, что он по-прежнему там.

— На латыни он называется Mammuthus, — сказала она, прочистив горло. — В музее в Нью-Йорке есть скелет целиком. Я видела его несколько раз. А еще картинки в книжках. — Она снова посмотрела на замурованные в земле останки.

— В музее? Значит, у вас таких нет там, откуда… То есть в том времени… — он немного запнулся, — откуда ты пришла? В смысле, живых. — Он выглядел довольно обескураженным.

Ей захотелось рассмеяться, когда она представила мамонтов, разгуливающих по Бостон-Коммон или лежащих на берегах Кембридж-Ривер. На самом деле, на мгновение она даже ощутила укол разочарования оттого, что их там не было, — было бы так здорово их увидеть.

— Нет, — сказала она с сожалением. — Они все вымерли тысячи лет назад. Когда пришел лед.

— Лед? — Йен переводил глаза с нее на мамонта и обратно, как будто один из них вот-вот совершит что-нибудь странное.

— Ледниковый период. В мире стало холоднее, и с севера землю покрыли льды. Многие виды вымерли — в смысле, животные не могли найти пищу и умерли.

Йен побледнел от волнения.

— Я слышал похожие истории.

— Правда? — она удивилась такому заявлению.

— Да. Но ты говоришь, все было по-настоящему. — Он повернул голову, чтобы еще раз посмотреть на останки мамонта. — Животное вроде медведя или опоссума?

— Да, — ответила она, несколько сбитая с толку его реакциями, которые колебались где-то между интересом и смятением. — Больше их, но да. Что еще это могло бы быть?

— Ах, — отозвался он и сделал глубокий вдох. — Видишь ли, именно это я и хотел узнать, кузина. Кайенкехака… У них много историй о… всяких вещах. О животных, которые на самом деле духи. И если когда-либо я видел существо, которое могло бы быть духом… — Он по-прежнему смотрел на скелет, как будто тот мог вдруг вырваться из земли, и Брианна увидела, как легкая дрожь пробежала по его телу.

Она не смогла сдержать такой же дрожи, глядя на гигантский скелет. Он возвышался над ними, угрюмый и пугающий, и только ее знание о том, чем он на самом деле был, удерживало ее от желания съежиться от страха и убежать.

— Он настоящий, — повторила она, одновременно убеждая и себя. — И он мертвый. Действительно мертвый.

— Откуда ты знаешь такие вещи? — спросил он с любопытством. — Ты говоришь, он старый. Значит, ты гораздо дальше от… этого, — он дернул подбородком в сторону огромного скелета, — в твоем собственном времени, чем мы сейчас. Как ты можешь знать об этом больше, чем люди знают здесь?

Она покачала головой и беспомощно улыбнулась, не в силах объяснить.

— Когда ты его нашел, Йен?

— В прошлом месяце. Я поднимался к ущелью, — он снова кивнул в сторону мамонта, — и увидел его. Чуть не обделался.

— Могу себе представить, — отозвалась она, сдерживая желание засмеяться.

— Ай, — сказал он, слишком сосредоточенный на своем объяснении, чтобы заметить ее веселье. — Я был почти уверен, что это Равеннийо — дух, бог, — если бы не пес.

Ролло выбрался из воды и, отряхнув свой мех, животом кверху ерзал на поляне, при этом радостно виляя хвостом от удовольствия и явно не обращая никакого внимания на гиганта, замурованного в скалистом берегу над ними.

— В смысле? Ты имеешь в виду, что Ролло его не боялся?

Йен кивнул.

— Ай. Он вел себя так, как будто там вообще ничего не было. И все же… — Он замялся и бросил на нее взгляд исподлобья. — Иногда в лесу. Он… он видит разное. Вещи, которые я не вижу, понимаешь?

— Понимаю, — ответила она и снова ощутила дрожь. — Собаки… видят.

Она вспомнила