разглядеть спящего малыша с большими щечками, темными волосами и пухлыми розовыми губками, которые он поджал.

– Спасибо. Он очень похож на своего папу. – Она вздохнула. – Но разве так не бывает всегда?

Я слегка рассмеялась.

– Да, наверное, так и есть. Ноа выглядит точь-в-точь как Броуди.

– Да. Надеюсь, в следующий раз у меня родится девочка. Слишком много тестостерона в моей жизни.

– Понимаю. Я всю жизнь окружена мужчинами.

– То же самое.

Я налила два стакана воды и поставила их на стол, затем пододвинула табурет напротив нее. Она поставила передо мной контейнер с тако и соус.

– Попробуй. Это тако с грудинкой. Не жалей пико-де-гайо [24]. Он потрясающий.

Она наблюдала, как я откусываю первый кусочек. Она не шутила. Наверное, я застонала. Тако был вкусным, и я сказала ей об этом. Я съела половину, как вдруг заметила, что она смотрит на меня. Я промокнула рот салфеткой, думая, что испачкала его соусом. Ее щеки залились румянцем. Лила поправила рукава своей блузки с открытыми плечами и сделала глоток воды.

– Ладно, послушай, мне необходимо выговориться, поскольку я не умею держать все в себе. – Она глубоко вдохнула и выдохнула, словно собиралась сказать, что наступил конец света и нам осталось жить всего двадцать четыре часа.

– Я знаю, кто ты. Мне никто не говорил. И не волнуйся, я не буду назойливой фанаткой, – поспешила добавить она. – Ну, может, совсем немного, поскольку я твоя большая поклонница. Огромная. Но, клянусь, не одержимая. Однако я слушаю твой сольный альбом без остановки. Просто спроси моего мужа. Не обижайся, но ему надоело его слушать. А вот мне нравится каждая песня в нем. Но не думаю, что смогла бы выбрать любимую, хотя если бы пришлось, то это была бы Fragile. Не могу поверить, что прямо сейчас сижу перед Шайло Леру. – Она замолчала и глубоко вдохнула. – Фух. Ладно. Я выговорилась. Теперь все в порядке. Давай продолжим, как будто я ничего не говорила. – Она взяла свой тако и откусила огромный кусок.

Я откинулась на спинку стула и рассмеялась. Я смеялась так сильно, что невольно хрюкнула. Боже. Эта девушка просто лучшая. Я уже обожала ее и понимала, почему Броуди любил ее. Наконец я успокоилась, и она печально мне улыбнулась.

– Я повела себя как обезумевшая, не так ли?

Я помотала головой.

– Нет. Вовсе нет. И спасибо тебе. Для меня очень много значит, что тебе полюбился мой альбом. – Я надеялась, мои слова прозвучат искренне, поскольку я действительно имела это в виду. Я вложила в этот альбом все свое сердце и душу, всю свою кровь, пот и слезы. Он послужил мне терапией в самый тяжелый период моей жизни. Все погрузилось во тьму, включая меня саму. Бастиан сказал вложить в музыку все до последней капли: боль, страдание, гнев и грусть.

«Да пошли они к черту. Восстань из пепла того гребаного дома, который они сожгли. Этот альбом разнесет их к чертовой матери».

Замечательный Бастиан. Он оказался совершенно прав. Музыка снова спасла меня.

– Так ты и Броуди… – Я взмахнула рукой, дабы забыть сказанное. – Прости. Это не мое дело.

Она прикусила нижнюю губу.

– Вообще-то, это безумная история, и не хватит времени рассказать ее полностью. Но я поделюсь с тобой некоторыми подробностями. Мы дружим большую часть жизни. Я, Броуди и Джуд. Джуд – двоюродный брат Броуди, но они больше походят на родных. И я влюблена в Джуда с девяти лет. Он поступил на службу в морскую пехоту сразу после окончания школы. Пять лет спустя он вернулся другим человеком. – Она посмотрена на Леви, который все еще спал, затем снова перевела взгляд на меня. – Он был сам не свой, когда вернулся из Афганистана, и мы через многое прошли. А потом в один прекрасный день он просто взял и бросил меня. Через год после его ухода мы с Броуди напились. Я никогда в жизни еще так не пила. И в итоге забеременела.

– Ух ты. Неожиданно.

– Такова жизнь. Никогда не знаешь, куда она завернет.

– Ты сейчас замужем за Джудом?

Лила улыбнулась.

– Он вернулся два года назад. Поначалу было нелегко, но мы простили друг друга.

– Должно быть, вы через многое прошли. Оба.

– Да. Но Джуд – моя единственная настоящая любовь. Никто никогда не займет его место.

– Это и вправду удивительно – встретить свою единственную настоящую любовь в юном возрасте.

– Да, но не все шло гладко. Нам потребовалось двадцать лет, чтобы действовать сообща. – Лила усмехнулась и покачала головой.

– И теперь наступило ваше «долго и счастливо».

– Можно и так сказать. Мы любим друг друга, но никто из нас особо не изменился. Он по-прежнему считает, что знает все, а я по-прежнему спорю с ним по любому поводу. – Ее глаза заблестели. – Держу его в ежовых рукавицах.

Я рассмеялась и вытерла руки бумажной салфеткой.

– Боже, я объелась.

Лила застонала и потерла живот.

– Я тоже.

Мы сложили пустые контейнеры в пакет, и Лила отправила их в мусорное ведро, пока я споласкивала тарелки и загружала их в посудомоечную машину.

– Что ты думаешь о Броуди?

– Я думаю, Броуди… – Я даже не могла выразить это словами. Он столь многогранный человек. – Он особенный.

Она кивнула с легкой улыбкой на губах.

– Это точно. Броуди – хороший человек. Но он приложит все усилия, дабы убедить тебя в обратном. Причина, по которой я упоминала Ноа, в том, что Броуди никогда не знакомил сына ни с одной женщиной. Ноа посчитал тебя кем-то важным, раз Броуди познакомил тебя с ним. – Она произнесла это так, словно произошло некое важное событие.

– Просто к сведению, я заявилась к нему домой без приглашения. Мне нужно было одолжить его блендер.

– Но он тебя не выгнал.

– Не будь там Ноа, он, вероятно, так и поступил бы.

Лила с лукавой улыбкой постучала пальцем по губам.

– Я бы не была в этом так уверена.

Мы оба посмотрели на Леви, который дрыгал ногами и размахивал руками, начав кряхтеть. К тому моменту, как Лила вытащила его из кресла, он уже хныкал.

– Могу я чем-нибудь помочь? – спросила я, когда она положила его на силиконовый коврик, который достала из сумки для пеленок, и ловко сменила ему подгузник, не обращая внимание на то, что ребенок покраснел, брыкался и плакал.

– Я справлюсь. Но все равно спасибо.

Через несколько минут наступила мирная тишина, Леви жадно сосал молочную смесь из бутылочки, а Лила держала его на сгибе руки. Мы переместились на заднее крыльцо и уселись на