Инструмента оказалось более чем достаточно, гараж у насогромный, на двоих с папой, правда, с тех пор, как папа переехал в новый дом наПерекопской, где тоже был гараж, сюда он машину не ставил, но всякого железа поуглам валялось предостаточно, и я принялась освобождать Сашку. Жаль, что емупросто не связали руки, наручники — это все-таки не очень хорошая идея.

Намучились мы изрядно, в основном мучился Сашка, громко орали матерился, но и мне, конечно, досталось. Освободившись в конце концов, Сашкарастер запястья, вздохнул с заметным облегчением, а потом обнял меня. Этому яочень порадовалась и тоже его обняла, пролепетав с дрожью в голосе:

— Я так перепугалась…

— Ерунда, — заверил Сашка, поцеловал меня в нос,хмыкнул, а вслед за этим тяжко вздохнул. Черти в его зрачках замерли в позероденовского мыслителя и думали думу.

— Домой поедем? — засуетилась я.

— Поедем, — кивнул Сашка, как видно, не измысливничего стоящего.

Дома он прошелся по квартире, лег и стал очень походить наумирающего: мало говорил, был грустен и вроде бы тихо угасал. Хоть я и знала,что верить Сашке ни при каких обстоятельствах нельзя, но испугалась.

— Сашенька, — позвала я тихонько, севрядом. — Как ты себя чувствуешь?

— Хреново, — честно ответил он. — Насиделся вэтой чертовой бочке, хорошо, если воспалением легких отделаюсь.

Я пощупала его лоб. Лоб как лоб, но в целом Сашка продолжалвыглядеть смертельно больным, и это меня смущало.

— Может, “Скорую” вызвать? — предложила я,потихоньку впадая в отчаяние.

— Не надо. Выкарабкаюсь… Самое скверное, что времени уменя почти нет.

— На что? — не поняла я.

— На то, чтобы найти деньги.

— Ты хочешь найти деньги, которые у тебя сегодняотобрали? — удивилась я.

— Нет. Это вряд ли. Ребятишки деньжата получили искорее всего смоются из города или залягут на дно. Конечно, отыскать их можно,но с дружками я поссорился, а один в поле не воин.

— Так какие деньги ты имеешь в виду? — неунималась я. Сашка застыдился.

— В карты я продулся. Десять тысяч баксов. Черезнесколько дней человек, которому я должен деньги, приедет сюда…

— Подумаешь, — пожала я плечами. — Найду ятебе деньги… Займу у папы. Если ты, конечно, пообещаешь, что прекратишь в картыпроигрывать, то есть играть. В конце концов, ты меня спас, и папа…

— Вот только папы твоего не надо… Как-то это несолиднопросить твоего папу оплатить мой карточный долг. Вряд ли отцу такое понравится…Мне бы точно не понравилось… Ладно, Машка, не расстраивайся, — заявил он,обнял меня и прижал к груди. Надо сказать, прижимал он с большимусердием. — Что-нибудь придумаю.

— Не надо ничего придумывать, я возьму у отца деньги,скажу… все равно что. Это не та сумма, из-за которой папа будет задаватьвопросы.

— Да? — не поверил Сашка и на всякий случай прижалменя еще крепче. — Неплохо идут дела у твоего папули…

Так как на смертельно больного он теперь походил гораздоменьше, я устроилась рядом с ним поудобнее и вскоре достигла желаемого: Сашкапрямо-таки на глазах пошел на поправку. По крайней мере, маячившая на горизонтепневмония на его способностях никак не отразилась, и мы провели остаток дня влюбви и согласии, дважды выбираясь из постели на кухню: что-нибудь перехватить.Сидя напротив возлюбленного и пребывая в блаженно-заторможенном состоянии, яспросила:

— Сашка, а ты правда кто?

— Ну… — почесал он за ухом. — Хороший человек,наверное.

— Хороший — это ты загнул, — хмыкнула я.

— Если и загнул, то самую малость. А пережить мнедовелось всякого. Вот ты, к примеру, не веришь, что я милиционер?

— Конечно, не верю. С ума я сошла, что ли?

— А вот и зря. Я был ментом десять лет.

— Сколько?

— Десять, — глазом не моргнув, сказалСашка. — И в шестом отделе работал. Потом меня, правда, выгнали. Заехалодному подлюге по морде, а время для сей акции выбрал неудачное.

— А в тюрьму ты как попал? — скривилась я.

— В тюрьму я не попадал, а отправился совершеннодобровольно. Выполнял задание. Нужно было подобраться к одному человеку, но этоя тебе потом расскажу. А вот про деньги, которые увел год назад… Это ж не длясебя, вот те крест. Задание такое было. А у меня к нему душа не лежала с тойсамой минуты, как я тебя увидел. Потому что, пока мы до деревни ехали, я в тебяуже влюбился. Каково мне было, Машка? Просто наступал на горло собственнойпесне…

— Совсем ты, Багров, заврался, — разозлилась я истала убирать со стола посуду. Он схватил меня за руку, подтянул к себе изаявил совершенно серьезно:

— Просто ты не помнишь, как тогда все было. Я ж поночам не спал, все на тебя смотрел и думал, какой я сукин сын и все такое…

Тут я совсем некстати вспомнила, что один такой случайдействительно имел место: Сашка не спал, курил на балконе и явно был несчастен.Я нахмурилась, а он усадил меня на колени и с чувством поцеловал.

Через двадцать минут я готова была поверить, что Сашка выполняетсверхсекретную миссию и прибыл на землю на межгалактическом корабле с созвездияальфа Центавра.

— Ты все врешь, — на всякий случай пролепетала я.Сашка уже волок меня в комнату, тряс головой, таращил глаза и клятвенно заявил:

— Про ФСБ не вру.

— Про какое ФСБ? — совершенно ошалела я.

— Тогда этим делом ФСБ занималась, — сообщилСашка, укладывая меня и сам укладываясь рядом. — Я имею в виду твоегоотца.

— Отца? — Я закашлялась, точно подавилась, Сашкалегонько похлопал меня по спине и сказал:

— Конечно. Его хотели завербовать. Но потом что-то вверхах не заладилось. Мне сказали, бери деньги и мотай отсюда. Против приказане попрешь, я и умотал.

— Постой. — Я села в постели, косясь на Сашку.Черти напрочь отсутствовали. Глаз честнее я сроду не видывала.

— Я лучше полежу, — сказал он.

— Что? — не поняла я. — А… Лежи, конечно. Тыхочешь сказать, что в тот раз меня похитил по приказу ФСБ?