— Слушай, негодяй! — сказал потерявший терпение Барадер. — Долго ты нам будешь надоедать своей дерзкой и бесполезной болтовней?.. Где твой вожак?

— Там, где вам будет угодно, — ответил помощник Кадруса. — Я понимаю ваше нетерпение, милостивый государь, и потому прощаю ваши не совсем вежливые выражения.

— Комедия затягивается, — сказал Барадер. — Будьте так добры, скажите, что вы от нас хотите?

— О! Почти ничего, — ответил Фоконьяк. — Перед герцогиней де Бланжини на подушке лежит шкатулка с драгоценностями ценой в миллион двести девяносто шесть тысяч франков…

Не получив ответа, гасконец продолжал:

— Уж не ошибся ли я в цене этих драгоценностей? Не думаю. Кадрус сам справлялся с реестрами ювелиров.

Дерзкий тон «крота» вывел Барадера из себя. Одним прыжком своей лошади он очутился возле Фоконьяка. Две пули пробили кузов кареты принцессы и просвистели мимо бедной женщины, которая не могла не вскрикнуть. Другим прыжком старый дворянин оказался рядом с герцогиней де Бланжини.

— Стой на месте, старый слон, — засмеялся помощник Кадруса, — мы играем в шахматы. Королеве сделан шах. Старайся же оставаться на своей клетке. Первое правило шахматной игры требует, чтобы слон защищал королеву!

— Чего же вы хотите? — раздраженно спросил капитан.

— Я не стану мучить вас загадками. Герцогиня знает, в чем дело. Доказательством служит то, что она положила футляры возле себя.

— Как, вы хотите?..

— Да! — перебил Фоконьяк. — Мы хотим, чтобы вы вручили нам эти бриллианты, и только за ту цену обещаем сохранить жизнь и вам, и вашему отряду.

— Никогда! — гордо ответил старый граф.

— Однако нам очень жаль убивать такого храброго воина, — возразил помощник Кадруса с печальным видом. — Такие благородные сердца, как ваше, милостивый государь, нынче большая редкость. — Нет ничего постыдного в том, чтобы отдать, когда невозможно победить…

— Вы забываете, что можно еще и умереть!

— Вы говорите прекрасно, капитан, было бы великолепно, если бы ваша смерть принесла герцогине какую-нибудь пользу, но ваша гибель будет бесполезной.

— Это мы еще посмотрим… — угрожающе начал старик. — Ну, господа разбойники, покажите нам ваши лица. «Кроты», выходите из ваших нор! Смотрите, как умеют драться честные люди!

Зов старого воина словно прозвучал приказом: более двухсот человек как будто выросли из-под земли. На всех были маски и шляпы с широкими полями, надвинутые на глаза. Все были вооружены до зубов.

Увидев их, герцогиня забилась в угол кареты, но очень скоро усилием воли смогла взять себя в руки.

— Капитан, — обратилась она к старому графу, подавая ему свою шкатулку, — сопротивляться нелепо, в такой ситуации в сдаче нет никакого позора.

— Вы правы, — произнес человек, вдруг показавшийся на краю дороги. — Кадрус — это я. Свидетельствую, что всякое сопротивление бесполезно.

Глаза всех устремились на знаменитого вожака «кротов». Разбойники громкими криками приветствовали его. Кадрус показывался своим «подчиненным» крайне редко. Его присутствие обычно предвещало веселье и кутеж, поэтому «кроты» всегда восторженно встречали его.

Герцогиня успела рассмотреть человека, появившегося так внезапно. Под длинным бархатным плащом скрывалась изящная, но сильная фигура. Лицо его было спрятано маской, а на обнаженной в честь принцессы голове развевались шелковистые волосы.

Принцесса, Барадер и свита словно остолбенели при виде знаменитого вожака разбойников.

Герцогиня, не отрываясь, смотрела на эту живую легенду. Ей вдруг овладело безотчетное чувство, похожее на восторг и симпатию, и она захотела как можно быстрее разрешить сложившуюся ситуацию. Схватив шкатулку, она подала ее капитану.

— Возьмите! — воскликнула она. — Эти несчастные побрякушки не станут причиной смерти людей! Передайте их господину Кадрусу, который в свою очередь должен дать нам спокойно проехать. Вы не сдались, граф, — прибавила она в утешение старику, — это я вам приказала.

— Никогда не соглашусь, — с твердостью ответил капитан.

Однако это «лесное стояние» не могло продолжаться вечно. Кадрус разбирался в людях и заранее знал, что капитан не захочет сдаваться. А Кадрусу нельзя было терять времени.

— Граф де Барадер! — позвал Кадрус. — Сделайте одолжение, подъезжайте, я желаю поговорить с вами с глазу на глаз.

Де Барадер встал в трех шагах от вожака «кротов».

— Капитан, — сказал Кадрус, — офицер, осознающий свой долг, дворянин, уважающий свое имя, — словом, Барадер не должен сдаваться. Вы должны драться, граф.

— Вот добрые слова, молодой человек, благодарю вас, — сказал старый граф.

Кадрус продолжал:

— Но ваше положение очень невыгодно. Вы не можете вступить в бой, не подвергая герцогиню риску получить пулю. Я предлагаю вам поручить мне ее на время боя как священный залог, который я клянусь вернуть вам, если вы выйдете победителем. Я хоть и разбойник, но пользуюсь репутацией человека чести. Даю вам честное слово, что герцогиня будет вне опасности. Вы согласны, капитан?

Не дав графу ответить, герцогиня высунулась из кареты и сказала Кадрусу:

— Я вам верю. Прошу подать мне руку.

Кадрус подал руку молодой женщине и помог ей выйти из кареты.

— Благодарю вас за доверие, — сказал он. — Еще минуту перемирия, — обратился он к графу. — Я только провожу герцогиню в безопасное место.

— Позвольте! — сказал граф. — Герцогиня, — обратился он к молодой женщине, — мы сейчас будем сражаться с этими людьми. От имени всех нас я торжественно прощаюсь с вами. Мы все просим вас засвидетельствовать, что мы мужественно исполнили свой долг. Если вы попадете в руки… этих господ, в этом не будут виновны ни граф де Барадер, ни его егеря.

Герцогиня со слезами на глазах, тронутая до глубины души, молча протянула руку старому графу, который почтительно ее поцеловал. Она махнула рукой егерям, которые прокричали:

— Да здравствует герцогиня!

Эта сцена произвела глубокое впечатление и на «кротов», и на егерей. Обе стороны молча смотрели друг на друга. «Кроты» были мрачны и грозны, егеря спокойны и решительны. Барадер ждал возвращения Кадруса. Наконец тот появился.

— Граф, — сказал он, — все исполнено!

Уверенный в нерушимости данного слова, Барадер вежливо поклонился Жоржу и Фоконьяку, как будто находился в версальской галерее.

— Начнемте же, господа разбойники! — воскликнул граф.

Оба вожака исчезли. Тотчас началась перестрелка. Все егеря упали в несколько секунд. «Кроты», которых было в несколько раз больше, держали всех егерей под прицелом. Защищенные деревьями, они находились в безопасности. Никто не смог укрыться от пуль бандитов. Но один человек остался в живых. Вероятно, в него приказали не стрелять. Когда пороховой дым рассеялся, все увидели старого графа с надменно поднятой головой и презрительной улыбкой на губах. Барадер вскрикнул: