— Тише, — почти беззвучно проскрипел Кёльколиуке, почувствовав мой зарождающийся гнев. — Спокойнее. Он пришёл сюда. По своей воле. Он сам. Выбрал это. Помни. Зачем ты тут.

Я был практически уверен, что никто не объяснил ему последствия выбора. И следующие минуты три я наблюдал, как здоровый крепкий мужик корчится на земле в муках и хрипит, раздирая себе горло ногтями. В какой-то момент он трясущейся рукой вытащил из ножен кинжал, но ближайший слуга Древа выбил его ударом ноги. Через несколько секунд несчастный дёрнулся в последний раз и затих.

А затем вдруг встал, не поднимая головы и не вытерев кровь из расцарапанной шеи. Его прежняя табличка, надпись на которой я не успел прочитать, растворилась в воздухе, а вместо неё возникла новая — «Слуга Мёртвого Древа, 8 уровень».

Следующим был пожилой крестьянин с лицом, изъеденным проказой. Что ему пообещали? Исцеление? Новую жизнь? По крайней мере мучился он меньше, чем предшественник, и также поднялся с земли уже слугой.

За ним вышел явный фанатик, с глазами, пылающими от восторга. Он чуть не вырвал плод из руки верховного друида и запихнул в рот без малейших колебаний. Далее последовали уже знакомые судороги и хрип, но как ни странно, финал оказался иным. Фанатик поднялся с земли как человек, тряся головой и держась за горло. Его табличка не исчезла, хотя надпись на ней поменялась — с «Крестьянин Железной Империи, 5 уровень» на «Адепт Мёртвого Древа, 8 уровень». Три уровня за пять минут мучений — нормальный такой карьерный рост. Если, конечно, повезёт.

Второму фанатику не повезло — он действовал даже более рьяно, чем первый, но подавился и умер в страшных мучениях, орошая землю кровью, желчью и прочими человеческими жидкостями. У Древа появился новый слуга, медленно проковылявший в темноту.

А затем настал неизбежный момент, когда добровольцы кончились.

Двое слуг, вооружённых топорами, вытолкнули вперёд связанного пленника. Совсем молодой русоволосый парень, не старше Маэстуса, шестнадцать — семнадцать лет. Худощавый, невысокий, явно не привыкший решать вопросы силой, но заплывший глаз и отёк на губе показывали, что он не дался без боя. Пока верховный друид совершал свой обычный маршрут до Древа и назад, с плодом, парень рвался из пут, рычал и осыпал его проклятьями так громко, что перекричал даже осточертевшее пение хора друидов.

Алый плод перекочевал с ветки в ладонь друида, и я с нарастающей тоской осознал, что пришла пора действовать. Что если я промедлю ещё минуту, то невинный человек погибнет на моих глазах, а за ним последует множество других. Стая не придёт или придёт слишком поздно, а если Уилл и Маэстус узнают, какой ценой мы их спасли, то вряд ли одобрят.

Я хотел лишь быстро предупредить Юки, что сейчас будет жарко, но её уже не было рядом. Она неслась вперёд — бесшумно и молниеносно, сжимая в правой руке свою верную глефу.

Когда её заметили, было слишком поздно. Верховный друид Мёртвого Древа удивлённо разглядывал длинный клинок, что пробил его со спины насквозь и теперь торчал из груди.

Издав свой самый убедительный боевой клич, я ринулся в атаку.

Глава девятая

Великое сражение у Мёртвого Древа вышло ещё более хаотичным, чем вчерашний бой в безымянной роще. Теперь эффект неожиданности был целиком на нашей стороне, но на этом существенные плюсы заканчивались.

Минусы же налицо — нас всего двое, мы действовали не только без нового плана, но и вопреки ранее обговорённому плану. Враги находились на своей территории, защищая своё самое священное из всех возможных мест, врагов было очень много, и на этот раз среди них нашлись полноценные кастеры. Это мы ощутили на своих шкурах уже в первые секунды боя — когда наши ноги попытались оплести неизвестно откуда взявшиеся колючие лианы. Я успел вовремя сжечь их «Языком саламандры», а затем им же сбить новое заклинание ближайшему из семи друидов, но это не могло продолжаться бесконечно. Хорошо хоть проткнутый Юки верховный друид уполз куда-то в темноту, решив не принимать участия в заварушке. Кажется, после этого запах безумия стал почти неразличим.

У Юки остался последний заряд медведя, и она берегла его на самый крайний случай. У меня полное восстановление маны висело на откате до завтрашнего утра, равно как и «неумирайка» от «Крепкого орешка». Мы оба экономили силы — в бою, где у врагов было непропорциональное численное преимущество, а эффект неожиданности играл роль лишь в первую пару минут.

Надо отдать нам должное — этими минутами мы воспользовались по полной.

Юки вне формы медведя недоставало брутальной эффективности Уилла, но она компенсировала это скоростью и изобретательностью. Вот её глефа прочертила сияющий полукруг, заставляя надвинувшихся врагов отшатнуться. Кто-то сунулся вперёд и лишился пальцев, второй — кисти. Юки вдруг нанесла молниеносный режущий удар по низу, и пока двое напротив неё упали, зажимая раны на ногах, она с размаху опёрлась на своё оружие, словно на шест, и перемахнула за их спины. Мгновение — и она исчезла из виду, ещё мгновение — она уже в другом месте, а зазевавшийся друид захлебнулся собственной кровью.

А с противоположной стороны наступал я — по уже проверенной тактике. Надев мою верную маску «чумного доктора» — на случай, если Древо или его слуги выпустят любую вариацию отравляющего газа. За неимением «Когтя» — будь неладна экономия маны — из арсенала ближнего боя у меня оставались лишь кинжал да дубинка, которыми я владел на уровне «махай, тыкай и надейся на лучшее».

Что же, зато мастерский «Язык саламандры» не так сильно опустошал мои запасы, оказывая на низкоуровневых слуг Древа ужасающий эффект. Они были недостаточно низкого уровня, чтобы сработало «испепеление», но «горение» справлялось не сильно хуже. В атаку на меня шли грозные воины в оленьих шлемах, а через секунду разбегались дёргающиеся живые факелы. Факелы падали на землю и катались по ней, пытаясь сбить пламя. Многие так и не поднялись назад.

Времена, когда я не мог толком сжечь единственного зомби, остались в прошлом — от врагов отлетали ярко-красные цифры урона горением, от 10 до 40. Высокий интеллект и Погасшее Солнце умножали моё первое заклятье до такой силы, какой раньше мне удавалось добиться лишь с «Сердцем демона». Я шёл вперёд, оставляя за собой хрипящих обожжённых раненых и обугленные трупы — невыносимо жуткое зрелище, если задуматься. Но даже без окровавленного обломка, наполняющего