меня праведной ненавистью, у меня не было причин считать их людьми. Лишь чудовищами, которые пытались убить невинных людей.

Слуги Мёртвого Древа всё же не были безмозглыми, но когда они пытались атаковать меня сзади, я тут же получал предупреждение от Кёльколиуке и вовремя разворачивался. Хорошо иметь глаза на затылке в виде личного духа-хранителя.

Минута — и я добрался до парня, которого не успели принести в жертву. Честно говоря, посматривал он на меня тоже с испугом, но я не стал тянуть и кинжалом разрезал верёвки на его руках и ногах. Он застыл, лишь на секунду, а затем бросился в сторону, подхватив длинный нож одного из павших слуг Древа. Наперерез ему шагнул верзила с топором — и превратился в очередной факел. Освобождённый парень добежал до группы из трёх других пленников, охрана которых была слишком занята — истекала кровью от атак Юки. Через несколько секунд верёвки упали на землю, бывшие пленные тоже вскочили на ноги и все вместе дали дёру. Правильное решение. Мы бессмертны, а они — нет.

К сожалению, несмотря на первые успехи и огромный заряд инициативы, наш эффект неожиданности подошёл к концу.

Первыми очухались друиды. Юки убила одного и вывела из строя второго, я оставил троим на память сильные ожоги, но никто из выживших не запаниковал. Они отступили ближе к стволу Мёртвого Древа — впятером, и обрушили на нас целый ворох мелких, но совершенно отвратительных заклинаний. У меня хватало проблем и с рядовыми слугами, а тут ещё пришлось отмахиваться от шершней размером с кулак, выдёргивать ноги из ставшей неожиданно вязкой земли и испарить крохотную, но исключительно настырную тучку с кислотным дождём.

РОААААААРРР!!

Пока я соображал, как лучше дать сдачи, откуда-то справа раздался поток ругательств на японском, а за ним — громыхающий медвежий рык. Юки не перевоплотилась, просто использовала свою фирменную способность на оглушение, заставляя всех врагов в радиусе ста метров пожалеть о том, что у них есть уши. Друиды ненадолго угомонились, но тут же возникла новая проблема.

«Оленетавры», до поры стоявшие в стороне, решили, что пора просыпаться. Делали они это не быстро и по очереди, но адский рык не причинил им никакого вреда. Первый из пятерых нацелился на меня, разгоняясь с места в галоп и выставив перед собой зазубренное копьё. Настал мой черёд материться, поскольку друидское проклятье «зыбучей земли» всё ещё продолжало удерживать меня на месте, и я превратился в превосходную мишень.

Быстрый взгляд на полоску маны — 125 из 295. Как бы я ни осторожничал с маной, она неумолимо заканчивалась, а бой, напротив, только набирал обороты.

«Шаг сквозь тень».

Я хотел оказаться за спиной у пятерых друидов, но вместо этого вылетел из телепорта прямо в одного из них. Мы вместе покатились по склону холма, и мне удалось врезать ему по голове дубинкой столько раз, чтобы он перестал дёргаться. 85 маны из 295. «Оленетавр» потерял меня из виду, но явно ненадолго.

Как только запасы иссякнут, мне крышка. Юки продержится дольше, но если не успеет найти и освободить Маэстуса и Уилла, у неё нет шансов. Наших друзей нигде не было видно — либо их утащили, как только мы пошли в атаку, либо вовсе не выводили наружу. Если предположить, что слуги Древа усиленно копали весь год, они могли соорудить тут настоящий данж, бог знает, какой глубины.

Мимо меня по склону прокатилось что-то круглое, и я не догадался, что это была голова очередного друида, пока за ней не последовало обезглавленное тело. К сожалению, дальше покатилась уже Юки, сбитая натиском «всадника» Древа. Я помог ей подняться, и она зашипела от боли, зажимая рану на правом боку.

— Хилки остались?

— Последнюю из рук выбили… Не успела выпить.

Я протянул ей бутылёк из своего запаса, она благодарно кивнула и проглотила целебную жидкость одним большим глотком. Поперхнулась, закашлялась, но взяла себя в руки.

— Все пленные сбежали, — сказала она, отдышавшись. — Но вокруг холма наших нет.

— Значит, под холмом.

— Угу.

— Ищем вход?

Юки с сомнением посмотрела наверх, где уже заново кучковались оставшиеся друиды, а четверо «оленетавров» готовились к сокрушительной атаке с разбега. Снизу нас уже ждала толпа рядовых слуг с топорами и копьями наготове.

— Давай так — я в медведя и отвлеку их, а ты находишь вход и спасаешь ребят.

— Смеёшься? У меня маны на один «Коготь». Лучше я вызову Нэсс и пошумлю, а ты ищи эту нору. Ты же её видела, так?

— Это было год назад!

— Осторожно, — встрял в наш диалог Кёльколиуке.

Мы синхронно прянули в стороны, пропуская чудовище с телом оленя, которое поспешило поскакать на нас раньше своих собратьев. «Всадник» здорово разогнался, но как следует не прицелился. Снизу раздался хрип — кажется, он случайно задавил одного из слуг. После этого на нас бросились все одновременно — трое «оленетавров» сверху, вооружённая толпа снизу, да и друиды начали что-то кастовать. Юки ушла в сторону каким-то невероятным сальто, а я вздохнул, закрывая глаза.

«Шаг сквозь тень».

На другой стороне холма меня поджидал последний, четвёртый «оленетавр». Когда я вывалился из теневого портала, пытаясь удержать равновесие, он уже вставал на дыбы, не оставляя мне возможности для отступления. Первый удар копыт принял на себя теневой щит — спасибо экспертному «Шагу», но за копытами последовало зазубренное копьё, с лёгкостью пробившее кольчугу и пригвоздившее меня к земле, как булавка — редкого жука. Пока я орал от боли, копыта снова взмыли в воздух, целясь мне в незащищённую голову.

Взмыли — и вдруг дёрнулись, заваливаясь набок вместе с остальной тушей, заставив меня пережить острейшее чувство дежавю. Только на сей раз моей спасительницей была не Юки.

Я скрежетнул зубами, выдёргивая из плеча костяное копьё — по счастью, оно засело не так глубоко, как казалось. Затем встал, не спуская глаз с здоровенного чёрного ворона, сидящего на шее поверженного чудовища. Ворон смотрел на меня в ответ, поворачивая голову то одним, то другим глазом. По туше «оленетавра» вдруг прошла судорога, и ворон с размаху ударил клювом ему куда-то в шейный позвонок. Тот угомонился.

— Не мёртв! — каркнула громадная птица, явно обращаясь ко мне. — Парализован! Добей!

Чертыхнувшись, я наклонился и всадил кинжал в незащищённое горло врага, а затем, для верности — пару раз туда, где должно было находиться сердце. Судя по числам урона, каждый такой удар считался за крит. «Всадник»