Ты это сделаешь, что бы там ни говорил твой Сушар. За год,за два, за десять – не важно. Но ты этого добьешься, – сказала она сабсолютной убежденностью. – А если это не сработает, ты еще что-нибудьпридумаешь. И это совершенно не имеет отношения к тому, на ком ты женат. –Она была по-своему права, Питер просто этого не понимал. – Я не отрицаю,что Донованы дали тебе возможность продвинуться в жизни, но другие люди на ихместе поступили бы точно так же. И посмотри, что дал им ты. Питер, ведь тыдумаешь, что все это они сделали ради тебя, и это до сих пор не дает тебепокоя. А ведь ты всего добился сам и даже об этом не подозреваешь.

Она раскрывала перед ним перспективы, которых он раньше незамечал, и, слушая ее, он ощутил прилив уверенности в себе. Оливия былаисключительная женщина. Она дала ему то, чего до сих пор не давал никто, вособенности Кэти. Но и он тоже кое-что подарил ей – тепло, доброту, нежность,по которым она так истосковалась.

День уже клонился к вечеру, когда они вернулись в гостиницуи заказали себе обед на террасе. В шесть часов вечера Питер посмотрел на часы ипонял, что ему нужно немедленно возвращаться в Париж. Но после целого днякупания и солнца, после того как та страсть, которую он испытывал к ней,вырвалась наружу, ему не хотелось даже пальцем шевельнуть, не говоря уже о том,чтобы вести машину в течение десяти часов.

– По-моему, не стоит, – сказала Оливия,хорошенькая, молодая и загорелая. Она была чем-то обеспокоена. Питер почувствовал,что он хотел бы не расставаться с ней никогда. – Ты не спал уже две ночи.Если ты сейчас сядешь за руль, то вернешься только к утру.

– Я должен признаться, – откликнулся Питер,усталый и довольный, – что эта перспектива меня самого не слишком-то привлекает.Но я должен возвращаться.

Он уже звонил в «Ритц», где ему не было оставлено никакихсообщений, но ведь Сушар рано или поздно все равно ему позвонит. К егонеожиданному облегчению, ни Кэти, ни Фрэнк сегодня ему не звонили.

– А почему ты не хочешь остаться на ночь и приехать вПариж завтра? – заботливо спросила она.

Питер задумчиво посмотрел на нее:

– А ты поедешь со мной, если я переночую здесь?

– Может быть, – как-то обреченно сказала она,отвернувшись к океану.

– Вот что мне в тебе нравится – настоящая страсть кпринятию верных решений.

Но она была подвержена и другим страстям, и у Питера занылопод ложечкой, когда он представил себе, от какого наслаждения они отказались.

– Хорошо, – наконец согласился он, чувствуя себяслишком усталым для того, чтобы проводить целую ночь в дороге. В конце концов,лучше было сделать это с утра, после хорошего ночного сна.

Но когда они попытались снять еще одну комнату в гостинице,им это не удалось. Оказалось, что Оливия взяла себе лучший номер – маленький, свидом на океан, а остальные три уже были заняты. Они долго стояли в вестибюле,растерянно глядя друг на друга.

– Ты можешь спать на полу, – наконец произнеслаОливия с озорной улыбкой, пытаясь соблюсти их договоренность не делать ничеготакого, о чем они потом могут пожалеть. Но иногда помнить об этом было трудно.

– Как ни грустно мне это признавать, – усмехнулсяПитер, – но это самое лучшее предложение, которое мне когда-либо делали. Япринимаю его.

– Замечательно! И я обещаю вести себя хорошо. Словоскаута. – Она подняла два пальца в скаутском приветствии, и Питер сделалвид, что он разочарован.

– Это меня еще больше удручает.

Смеясь и взявшись за руки, они пошли покупать ему футболку,бритву и джинсы. Все это было в местном магазине. Они купили джемпер с рекламой«Фанты», джинсы, которые сидели на нем как влитые, и Питер настоял на том,чтобы побриться в ее маленькой ванной перед обедом. Оливия надела белуюкружевную юбку, блузку-топ и сандалии, которые тоже купила уже здесь. Всочетании с загаром и блестящими волосами все это выглядело сногсшибательно.Глядя на нее, было трудно представить себе, что именно об этой женщине Питеркогда-то читал в газетах. Она, столь долго занимавшая его сознание, теперьказалась ему совсем иной. Став сначала его другом, Оливия постепеннопревращалась в возлюбленную. В том, что они испытывали друг к другу – какфизически, так и эмоционально, – было что-то очень трогательное. Несмотряна великолепную возможность насладиться друг другом сполна, они не чувствовалисебя вправе воспользоваться этой ситуацией. Все это было восхитительноромантично и немного старомодно.

Они держались за руки, целовались, до полуночи гуляли поберегу, а когда где-то вдали заиграла музыка, они принялись танцевать на песке,прижавшись друг к другу, и Питер снова поцеловал ее.

– Что я буду без тебя делать? – Это был вопрос,который он задавал себе в течение всего дня.

– То же, что и всегда, – тихо ответила Оливия. Онавовсе не собиралась разрушать его брак или даже поощрять его размышления на этутему. На это у нее не было никакого права, что бы там ни происходило между нейи Энди. И кроме того, несмотря на их взаимную привязанность, она совсем его незнала.

– Что значит «то же, что и всегда»? – несчастнымголосом спросил Питер. – Я уже не помню этого. Все, что осталось впрошлом, кажется мне теперь нереальным. Я даже не знаю, был ли я счастлив.

Но только теперь он начал догадываться о том, насколько онбыл несчастным. И это оказалось для него новостью.

– Кто знает – возможно, тебе не стоит задавать себе этивопросы, – мудро сказала Оливия. – Мы должны радоваться тому, чтоимеем… Воспоминания об этом дне останутся с нами навсегда. Мне по крайней мереэтого хватит надолго, – печально добавила она, поднимая на него глаза.

Им обоим была прекрасно известна правда о его жизни. Оливияпонимала, что он продал себя, даже не догадываясь об этом, но произносить вслухсвое мнение она не стала. Однажды пойдя на компромисс, Питер позволил Кейт иФрэнку управлять всем – от его дома до его бизнеса. Это происходило постепенно.И теперь, когда он смотрел на все это глазами Оливии, его удивляло только одно:почему он раньше этого не замечал? Наверное, ему так было легче.

– Что я буду делать без тебя? – жалобно повторилПитер, прижимая ее к себе. Он не мог представить свою жизнь без разговоров сней. Каким-то образом ему удавалось обходиться без Оливии в течение сорокачетырех лет, а теперь он вдруг понял, что не переживет ни одного мгновенияразлуки с этой женщиной.

– Не думай об этом, – сказала Оливия и самапоцеловала его.

Им понадобились все их силы, чтобы оторваться друг от другаи медленно, обнявшись, вернуться в гостиницу. Когда они поднялись в еекрохотный номер, Питер улыбнулся и прошептал:

– Может быть, тебе придется не спать всю ночь ипостоянно обливать меня холодной водой.

Он сопроводил свои слова мрачноватой усмешкой. Как хотелосьему взмахнуть волшебной палочкой и изменить обстоятельства! Но они обапонимали, что не имеют права сделать то, чего им так хотелось.