– Я бы хотела вернуться сюда и снять здесь дом, –торжественно сказала Оливия. – Мне кажется, здесь я смогла бы работать надсвоей книгой.

– Ты должна попробовать, – откликнулся Питер,целуя ее.

Покончив со своим ленчем, они на мгновение застыли, держасьза руки и глядя на океан.

– Мне бы хотелось думать, что когда-нибудь мы вернемсяв это место. Вдвоем, я имею в виду, – произнес Питер, обещая ей то, что доэтого момента сказать не осмеливался, – слабую, шаткую надежду на будущее.Пусть это снова будет один день. Еще одно воспоминание, которое останется им навсю жизнь. Оливия от него ничего не требовала.

– Может быть, – тихо сказала она. – Если такдолжно быть, так и произойдет.

Но те препятствия, которые стояли перед обоими, преодолетьбыло очень трудно. У Питера это «Викотек», который нужно еще доводить до ума,тесть, с которым надо бороться за самостоятельность, и Кейт, ожидавшая его вКоннектикуте, а Оливии предстояло вернуться и разбираться с Энди.

Они медленно пошли к машине, и Оливия купила немного еды вдорогу. Убирая ее на заднее сиденье, она надеялась, что он не заметит слез в ееглазах, но Питеру не нужно было даже смотреть на нее, чтобы почувствовать еесостояние. Ему тоже хотелось плакать – он мечтал о том, на что никто из них неимел права.

Питер прижал ее к себе, и они в последний раз посмотрели наморе и признались друг другу в любви. Потом Оливия скользнула в арендованнуюмашину, чтобы начать это долгое путешествие в Париж.

Вначале они почти не разговаривали, но потом немногорасслабились и начали болтать друг с другом. Каждый из них пытался разобратьсяв том, что произошло между ними, со своей точки зрения, свыкнуться с этимвнезапно вспыхнувшим романом и смириться с неизбежными ограничениями.

– Нам будет трудно, – сказала Оливия, улыбаясьсквозь слезы, когда они проезжали Вьеррери. – Я не могу себе представить,что мы будем во многих километрах друг от друга.

– Я знаю, – ответил он, чувствуя, как к горлуподступает комок. – Когда мы вышли из гостиницы, я чувствовал то же самое.Мне кажется, я схожу с ума. Мне даже поговорить будет не с кем.

После этого сладкого и безумного утра он чувствовал, что вкаком-то смысле она теперь принадлежит ему.

– Ты можешь иногда мне звонить, – с некоторойнадеждой продолжала Оливия. – Я оставлю тебе номер телефона.

Но оба понимали, что как бы ни сложились обстоятельства,Питер все равно останется женатым человеком. Конечно, в том, что они сделали,крылась некоторая опасность, но если бы сегодня утром ничего не произошло, этобы мало что изменило. В каком-то смысле это могло сделать расставание еще болеетяжелым. По крайней мере теперь им было что вспомнить.

– Может быть, нам стоит встречаться хотя бы раз вполгода – просто для того, чтобы видеть, что происходит с каждым из нас. –Оливия немного смутилась, вспомнив один из своих любимых фильмов с Кэри Грантоми Деборой Керр. Это была классическая мелодрама, над которой она в молодостиплакала тысячу раз. – Можно встречаться, например, в Эмпайр-стейт-билдинг.

Это было сказано наполовину в шутку, но Питер быстро покачалголовой:

– Не нужно. Ты не должна появляться со мной на публике.Меня это просто сведет с ума, а ты закончишь инвалидной коляской. Давай лучшевспомним какой-нибудь другой фильм. – Питер улыбнулся, и Оливия тожерассмеялась в ответ.

– Что же мы будем делать? – спросила она черезмгновение, помрачнев и глядя в окно на дорогу.

– Вернемся и попробуем стать сильнее. Вернемся к тому,что мы делали до того, как мы встретились и все это началось. Я думаю, что дляменя это будет легче, чем для тебя. Я был так глуп и так слеп, что даже неосознавал, насколько я несчастлив. Да и тебе тоже придется во многомразобраться. Что до меня, то мне нужно будет изо всех сил делать вид, чтоничего не произошло, как будто я просто провел неделю в Париже, томясь отскуки. Как же я это сумею?

– Может быть, тебе и не придется этого делать, –добавила Оливия, спрашивая себя, не поколеблет ли возможный провал «Викотека»его семейную лодку. Питера, по всей видимости, это тоже страшно беспокоило.

– А почему бы тебе не писать мне, Оливия? – вконце концов сказал он. – По крайней мере дай мне знать, где ты. Иначе ясойду с ума от неизвестности. Обещаешь?

– Конечно, – кивнула она.

Увлеченные разговором, они не заметили, как постепенностемнело. В Париж они приехали около четырех часов утра. Питер остановил машинув нескольких кварталах от отеля и, хотя оба к этому моменту смертельно устали,откинулся на спинку сиденья с блаженным видом.

– Можно ли предложить тебе кофе? – спросил он,вспомнив их первую встречу на площади Согласия.

Оливия печально улыбнулась:

– Ты можешь предложить мне все, что угодно, ПитерХаскелл.

– То, что я хотел бы дать тебе, нигде не купишь – ни закакие деньги, – сказал он, имея в виду все, что он чувствовал к ней смомента их первой встречи. – Я тебя люблю. Может быть, буду любить доконца своих дней. Я никогда больше не встречу такого человека, как ты. Помниэто, где бы ты ни была. Я люблю тебя.

Питер поцеловал ее долгим и страстным поцелуем, и ониприжались друг к другу, как двое тонущих людей.

– Я тоже люблю тебя, Питер. Если бы ты мог взять меня ссобой!

– Если бы я мог… – эхом откликнулся он.

Питер знал, что они оба никогда не забудут то, что произошломежду ними за прошедшие два дня.

Потом Питер довез ее до отеля, и Оливия вышла из машины вдальнем конце Вандомской площади. У нее не было никаких сумок. Юбка была наней, а джинсы и джемпер она свернула и несла в руках. Оливия ничего неоставляла ему, кроме своего сердца. Поцеловав его в последний раз, она побежалачерез площадь, вытирая слезы, струившиеся по ее щекам.

Питер сидел в машине очень долго, думая о ней и смотря навход в гостиницу, где она только что скрылась. Он знал, что сейчас она уже всвоем номере, потому что на этот раз она пообещала ему вернуться и больше неисчезать. А если Оливия все-таки решит уйти, то она должна прийти к нему или покрайней мере дать знать о себе. Ему совершенно не хотелось, чтобы она скиталасьпо всей Франции. В отличие от ее мужа Питера гораздо больше беспокоил вопросбезопасности Оливии. Он тревожился обо всем – о том, что они сделали, о том,что произойдет с ней сейчас, когда она вернется, и о том, будут ли ее опятьиспользовать в политических целях или на этот раз Оливия все же оставит своегомужа. Он не знал, как посмотрит в глаза Кейт, когда вернется в Коннектикут, ипочувствует ли она, что что-то в его отношении к ней изменилось. БлагодаряОливии Питер понял, что его успех был исключительно делом его собственных рук,однако он по-прежнему чувствовал, что многим обязан Кейт, что бы ни говорилаОливия. Он был просто не в состоянии сейчас отказаться от нее и должен былпродолжать вести себя так, как будто ничего не произошло. То, что случилосьмежду ним и Оливией, не имело ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Это былопросто мгновение, сон, бриллиант, который они нашли в песке и подержали вруках. Но у обоих были другие обязательства. Его прошлым, настоящим и будущимбыла Кейт.