Стрельба с крыши прекратилась. Всё равно эту армию тьмы не уничтожить ничем, кроме ковровой бомбардировки. Беснуются и воют внизу, но по стенам не карабкаются, через люк прорваться не пробуют. То ли и впрямь не могут сообразить, как нас достать, то ли выжидают. Возможно, все эти монстры – всего лишь загонщики. Они свою задачу выполнили – зажали нас в углу. Ну, то есть на крыше, откуда выхода нет. Возможно, теперь на сцене появится тот, кто задумал нечто по-настоящему страшное.

– Что дальше-то будем делать? – с вымораживающей безнадегой в голосе спросил совсем еще молодой боец.

– Вертолеты будем ждать, – тусклым тоном ответил капитан. – Я уже вызвал их.

Я с неподдельным интересом изогнул брови. Чо, серьезно? Прям вызвал, да? Заметив выражение моего лица, капитан психанул:

– Ракетницами! Ракетницами вызвал! Связи как не было, так и нет!

Противореча сказанному, в рюкзаке у меня за спиной сыграла мелодия – на планшет пришло сообщение.

– А кое у кого связь, по ходу, есть! – хмыкнул кто-то из бойцов.

Я промолчал – иногда молчание дороже золота. Оставшиеся в живых солдаты насторожились и обратили в мою сторону колючие взгляды. Час от часу не легче. Дай им волю, они назначат меня виновником всех бед.

– И вообще – пока они не пришли на блокпост, все было тихо, – добавил другой солдат.

Ну, началось…

– А ведь точно, парни! Нечисть просто ополоумела, когда мы этих двоих пропустили внутрь! До этого-то целый день смирно сидели, твари, мать их, будто ждали чего-то или кого-то!

– Да вот их и ждали! – откликнулись с противоположного края крыши.

– А может, они сигнал должны были подать, чтобы те на штурм пошли?

– Ты еще скажи – ворота мутантам открыть!

– И скажу!

– Видали, как они через поляну шли, а их и не трогал никто? Да заодно они с тварями! Как пить дать, заодно!

– Ну так отдать их псам смердячим – и дело с концом! Мож, тогда эта нечисть угомонится и отстанет от нас!

Познакомьтесь, суд Линча. Бойцы настолько ожесточились из-за гибели товарищей и глобального бессилия, что вполне были способны скинуть нас с Верой с крыши в кишащий мутантами двор.

Я оценил обстановку. Девушка сидела на мешках с песком, среди ящиков, которые мы совсем недавно дружно перетаскивали сюда из оружейки. Еще минуту назад Вера была окружена молодыми ребятами из подразделения, которым до последнего времени командовал ее отец. Наверняка бойцы искренне ей сочувствовали, выражали соболезнования. Возможно, восхищались ее смелостью – ведь не побоялась пройти семнадцать километров по территории со спонтанно возникающими аномальными объектами! Не девчонка, а мечта любого героя!

Но вот слова произнесены – и пальцы солдат сжались на горячем металле автоматов, в глазах – у кого подозрения с сомнениями, а у кого и натуральное бешенство. И пространство свободное вокруг Веры внезапно образовалось. Наверное, подле меня – тоже, но о себе я почему-то беспокоился меньше. Ну что ж, простите, мужики: понадобится – по трупам пройду, но на растерзание мутировавшей мерзости ее не отдам.

– А-ааатставить! – в повисшей над крышей тишине гаркнул капитан. Он демонстративно расстегнул кобуру, вынул ТТ, передернул затвор и, распихав плечами солдат, встал рядом с девушкой, так, чтобы в случае чего уберечь ее хотя бы от части пуль. – Вы охренели, бойцы?! Вы чего городите?! Вы забыли, чья она дочка? Да бати нашего геройски погибшего дочка, сестра ваша названная! А этот парень – неужели вы не видели, как он сражался? Кто считает, что сегодня дрался лучше – шаг вперед!

Вновь молчание. В сгустившейся темноте – особенно зловещее.

Но нет, дрогнуло что-то. Отпустило ребят. Расслабились плечи, задрались в беззвездное небо стволы. Потом им станет по-настоящему стыдно, но сейчас и на этом спасибо.

Далекий гул винтов возвестил нас о скором прибытии вертолетов. Черные точки в темном небе вскоре сформировались в два пузатых транспортника и два вертолета сопровождения «Ка-52». Последние на бреющем полете прошлись над территорией вокруг блокпоста. Тридцатимиллиметровые пушки растерзали единую массу нечисти, развалили ее на несколько частей, каждая из которых получила в гущу по паре ракет. Мутанты сразу ринулись во все стороны. И это их отступление не выглядело хаотичным – казалось, их вновь кто-то координирует: твари получили приказ покинуть объект и беспрекословно ему подчинились.

Зависшие над крышей транспортники скинули веревочные лесенки; первые бойцы уже устремились по ним в спасительное вертолетное нутро.

Пока «Аллигаторы» отстреливали по окрестностям бегущих с поля боя мутантов, я рванул к ящикам с боеприпасами. Простите, братцы, вы уже, почитай, в безопасности, а мне еще обратно в город возвращаться, так что прибарахлюсь-ка я, пока есть такая возможность.

Капитан заметил меня, подошел вплотную, прокричал в ухо:

– Давай в машину! Гражданских в первую очередь эвакуируем!

– А что, будет и вторая очередь?

– Через час обещали за телами погибших вернуться. Нельзя оставлять их здесь!

– Это правильно! Вот что, командир, давай будем считать, что никаких гражданских на объекте не было. Экипажам скажешь, что оставил солдатика охранять арсенал от мародеров. Дескать, во вторую очередь меня заберете.

– Сдурел? Какие тут сейчас мародеры?

– Беспринципные и бесчеловечные! Ничего святого у людей не осталось! Вы улетите – а они тут же явятся осквернять и разворовывать!

Капитан посмотрел на меня дурными глазами, спросил:

– Может, одумаешься?

– Нет, командир. Я свой контракт закрыл, у меня теперь другое срочное дело образовалось. Кодекс сталкера, сам понимаешь. Ты это… Веру береги, лады? И скажи ей, что я обязательно ее найду, когда все закончится.

Он покрутил пальцем у виска, затем пожал мне руку и заспешил к вертолету. Лесенки мгновенно втянули внутрь, и винтокрылые машины начали подниматься в темное небо. Нормальным мужиком оказался этот капитан, с понятиями. Поначалу-то, при первом разговоре, вел себя, как дурак и трус. А потом и дрался безупречно, и за Веру вон как впрягся, хотя шкуру ему могли в любой момент продырявить свои же. Короче, может, солдафон и буквоед, который на службе без устава и приказа пукнуть не решится, но в экстремальных ситуациях хлебало раскрытым не держит.

Я присел на мешок с песком, скинул рюкзак. Хе-хе, я-то рассчитывал, что нас здесь накормят от пуза, а в итоге приходится подкрепляться вчерашним батоном, который я уже почти сутки за собой таскаю. Ну и Вере спасибо, что не дала днем оприходовать мой сухпаек – на обратном пути я снова могу застрять в какой-нибудь переделке.

Кусок в горло не лез – вокруг стояла адская вонь, в которой было намешено всё: кровавое амбре, пороховая гарь, запах оружейной смазки и авиационного топлива. И все же я усердно жевал хлеб, чтобы в самый ответственный момент не свалиться от упадка сил. Из недр рюкзака я выудил планшет. Игнат, вводя координаты натовского продовольственного склада, не закрыл приложение, и потому первым, что я увидел на засветившемся экране, была карта с пометкой, оставленной мальчиком. Я хмыкнул. Повернул планшет на девяносто градусов. Посмотрел еще раз. Сверился по памяти. И расхохотался.