она грозила издалека палками для «скандинавской ходьбы», с которыми не расставалась. И, как слышали многие, довольно грубо ругалась.

И при всем при этом в районе не было более популярного человека, чем Тоня. И практически не было людей, которые не знали бы в подробностях, что думает Тоня по каждому обсуждаемому поводу, что она чувствует, испытывает каждую минуту.

Тоня обжила интернет как самую безопасную, стерильную среду, платформу для любого контакта и трибуну просвещения неразумных. Она постоянно была в прямом эфире на своих страницах в соцсетях, выкладывала видео и фото своего продуманного и крайне напряженного существования, делилась мыслями по самым разным вопросам и гневно обрушивалась на тех, кого считала врагами собственного покоя и стерильности. И не только строчила обличения и угрозы в домовом чате. Ее письменные требования, жалобы и заявления на разных людей и инстанции были написаны и оформлены грамотно и профессионально. Тоня до своего самозаточения преподавала в юридическом вузе. Я однажды почитала Тонины обращения к властям района. Это было логичное сплетение максималистских требований, красноречивое и подробное описание самых мученических чувств, симптомов тревоги в сочетании с холодными, умелыми доносами на людей с конкретными фамилиями и местами работы.

Интересным экземпляром для наблюдения была эта Тоня. И так случилось, что наши пути пересеклись. Да, можно пересечься даже с тем, кто все человечество рассматривает как источник заразы. И в Тониной крепости образовалась брешь - потребность в живом человеке рядом, а не только в холодной виртуальности.

Кстати, будем знакомы. Я - Арина Петрова, вчерашний физик-теоретик, кандидат наук, не самый последний профессионал. Кажется, совсем недавно у меня был обширный круг коллег и друзей по всему миру, мы встречались на симпозиумах в разных странах. Сейчас я сижу на «дистанционке», смутно ощущая тающую связь с родным НИИ, которая прерывается именно в те дни, которые раньше были освещены получением зарплаты. А мир с его открытиями, нашими докладами и оживленными встречами просто замер.

И каждый день приходится знакомиться с печальными и трагическими новостями о приятных и хороших людях. Я, конечно, работаю дома над своей темой. Результат, правда, мало кого волнует. Но дома мама в стадии ремиссии после тяжелого периода нашей борьбы с ее раком. Дома две кошки с одинаково вопросительными взглядами в угол кухни, где стоит холодильник, а затем на мои руки. Я отчаянно люблю животных за их гармоничную внешность, недоступную людям искренность и абсолютную слабость, которая делает их трагическими жертвами в жестоком человеческом мире. И по этой причине у меня в разных местах Москвы и Подмосковья сидят годами на платных передержках спасенные от гибели собаки. Когда была регулярная зарплата, получалось даже оставлять от нее часть нам на квартиру и еду. Иногда мы с мамой даже покупали одежду. Сейчас я засыпаю и просыпаюсь с мыслью: куда бежать и как заработать.

Для передвижений я достала из кладовки старый велосипед, и он, как преданный конь, справился даже с моим новым весом. Я объезжаю на нем аптеки и магазины, места добычи собачьей и кошачьей еды, везу это на передержки. И этот опыт сыграл решающую роль в выборе подработки. Я стала курьером «Яндекса» с квадратным рюкзаком за спиной. Заказы стараюсь брать поближе к дому и своему необходимому маршруту. И однажды вошла в дом, поднялась на пятый этаж, застыла на мгновение перед диковинными решетками с амбарными замками и проводами и поняла, что я перед квартирой той самой знаменитой Тони Евсеевой.

Мы, конечно, не раз встречались во времена ДО. Я близорука и не очень внимательна к деталям внешности других людей, но какой-то приблизительный образ сохранила в памяти. Аккуратная, чуть полноватая фигура, круглое улыбающееся лицо, светлые глаза и всегда свежая стрижка каре на иссиня-черных волосах. Бывают блондинки, которые обожают краситься в черный цвет. Свои прямые эфиры Тоня ведет иногда в маске, иногда без нее. Никогда не могу смотреть это дольше минуты, раздражает навязчиво-назидательный тон, немигающий светлый взгляд и улыбка, которая по-прежнему не сходит с лица, но теперь кажется не приветливой, а недоброй, пренебрежительной и разоблачающей всех, что ли.

Я понадеялась, что меня Тоня не узнает в курьерском прикиде и под маской. Мы близко не общались, могли просто перекинуться парой фраз, даже не называя друг друга по именам, как бывает с соседями, которые иногда пересекаются, но не собираются переходить границы поверхностного знакомства.

Тоня появилась из квартиры в таком экзотическом виде, что я с трудом удержала изумленный возглас. На ней было что-то вроде плащ-палатки с капюшоном, на ногах огромные резиновые сапоги, лицо до светлых глаз закрыто очень плотной красной маской. Руки в черных перчатках. В них она держала большую пластиковую бутыль и ворох каких-то тряпок. Властным жестом она велела мне отодвинуться на край коридора и полила пространство между нами содержимым бутылки. Судя по запаху, это был антисептик. Затем она расстелила квадрат брезента, накрыла его прозрачной пленкой и велела мне выкладывать продукты. Долго все рассматривала, сверяла с накладной, расплатилась картой. Я взмокла и задыхалась во время этой безумной процедуры, мысленно говорила себе: никогда больше не бери заказ в этот дурдом. Подхватила свой рюкзак и хотела бежать впереди собственного визга, как вдруг Тоня произнесла:

- Вы Арина? Я не ошиблась? Вы же физик из восемнадцатого дома, да?

- Да, Антонина. Извините, что не представилась, но мне приходится экономить время, да и вас задерживать на площадке не хотелось.

- Как интересно, - сказала Тоня. - Курьером подрабатываете? Конечно, времена тяжелые. Я слышала, у вас мама болеет. Вы не могли бы дать мне свой номер мобильного? Мне бы хотелось, чтобы вы ко мне приезжали всегда. Такая редкость - интеллигентный человек, которому можно доверять. Такое всегда было редкостью, а в этой изоляции… Я без газового баллончика и шокера из квартиры не выхожу.

Да и просто хочется иногда пообщаться с образованным собеседником, посоветоваться, что-то узнать. Мы ведь раньше общались, правда? Так вы не против?

Я была против, я не хотела давать ей свой телефон, но не могла придумать ни одной правдоподобной причины вроде: он у меня сломался или потерялся. Я ведь ей звонила перед приездом.

- Да, конечно, - промямлила я. - У вас ведь должен был сохраниться мой телефон, я звонила по поводу заказа.

- Нет, не сохранился, я сразу удаляю входящие звонки. Давайте запишу сразу с именем. И вы мой сохраните, пожалуйста. Да, Арина, давай на «ты», мы ведь хорошие знакомые и, кажется, ровесницы.

Так