Инна слушала рассказ папы с интересом и добавила в конце:

– Валерий Олегович, вы – замечательный отец. Я бы с удовольствием посмотрела на первые чертежи Дани, – папа заметно смутился от неожиданной похвалы. – Это так здорово, что вы дали Дане полную свободу выбора. Вот моя мама меня до самого первого сентября отговаривала от поступления в строительный, убеждая, что «месить цемент – это не престижно, то ли дело быть адвокатом».

За легкой беседой мы доехали до дома. Я показал Инне свою комнату, пока папа разогревал обед и искал в документах мои схемы.

– Ты не говорил, что занимался единоборствами, – удивилась Инна, прочитав надпись на дипломе за стеклом в стенке.

– Да я всего пару лет ходил на самбо, а потом забросил. Отдал предпочтение футболу, – я стоял рядом с Инной, держа ее за руку. Инна внимательно рассматривала мои трофеи, награды и подколотые за металлические прутики фотографии.

– Ого, это ты? – она указала на снимок, где мне было лет четырнадцать. – Ты здесь совсем другой. Это вы в походе? О, а это, наверное, Миша?

Я не успевал за ее вопросами, но мне нравилось то, с каким интересом она изучает мое прошлое.

– Хочешь, сходим в поход? – неожиданно спросил я.

– В поход? – Инна уставилась на меня, смешно сдвинув брови. – С палатками и костром?

– Ну да, – я рассмеялся. – Если захочешь, конечно.

– Я никогда не была в походах, – задумчиво сказала Инна.

– Всегда интересно попробовать новое, – подбодрил я ее. Мне и самому хотелось посмотреть на те места, в которые мы любили ходить с ребятами в детстве.

– Хорошо, давай, – неуверенно согласилась Инна.

Перед обедом папа достал из бумажной папки мои первые «конструкторские документации», настолько смешные и неумелые, что я покраснел и стыдливо захихикал. К счастью, Инна и папа не разбирались в вопросе, а я не стал вдаваться в подробности. В то же время я был почти до слез поражен, насколько папе были важны мои неуверенные каракули, что он хранил их столько лет.

Мы не спеша пообедали, разговаривая то о моем детстве, то об Инне. Я не хотел при ней расспрашивать папу о его здоровье, решив, что завтра, вернувшись из похода, уделю ему время.

– Пап, я Инне предложил сходить в небольшой поход до утра. Ты не знаешь, моя палатка еще сохранилась?

– Не знаю, сын, – папа пожал плечами. – Я в твоей комнате особо не касался ничего, только мать прибирается там.

– Хорошо, я тогда поищу на антресоли, где она раньше лежала.

Действительно, палатка лежала на своем обычном месте. Для студенческих походов я купил новую крутую палатку, которая осталась в Нижнем, а эта была настоящим «Франкенштейном», собрать которую требовало немалых умственных и физических способностей. Я лишь понадеялся, что руки вспомнят, а боевой арсенал конструкторского образования не даст упасть в грязь лицом перед Инной.

Мама позвонила папе и сказала, что останется помочь тете Нине перемыть посуду и будет дома через час. Папа собрал нам немного еды, хотя мы убеждали его, что заедем в магазин и купим сами; я отнес в багажник все необходимое, прихватив даже свой старый самодельный мангал с балкона. Мы с Инной переоделись в шорты и футболки, распрощались с папой до завтра и поехали. Я был взволнован: день был таким разным с самого утра – нежное утро после невероятной ночи с Инной, полное отчаяния эмоциональное признание, печальные похороны дяди Славы, трогательные откровения папы о моем детстве. Что еще готовил нам день? Я лишь надеялся, что это будут положительные переживания.

– Инна, притормози, пожалуйста, здесь, – Инна послушно свернула на обочину. Я вышел из машины; когда я увидел родные места, меня окутала ностальгия. – Давай пройдемся?

Мы пошли через пролесок к дальней поляне у стены непроходимого леса. Чем ближе мы подходили к площадке, тем сильнее билось мое сердце: вот оно, место моего счастливого детства и недавнего таинственного сна. Я смотрел на поржавевшие без ремонта и использования турники, разбитую горку и качели, а в памяти всплывали давно забытые образы. Вот мы с Мишкой и Женьком носимся в догонялки вокруг площадки; вот я, досчитав до пятидесяти, иду искать ребят, спрятавшихся в чаще; вот мы с Викой стоим, прижавшись к металлической стойке, и целуемся. Дыхание перехватило, я не верил, что снова оказался здесь. За своими мыслями я не заметил, что Инна отстала от меня. Обернувшись, я увидел, что она остановилась и испуганно смотрела вперед.

– Эй, ты чего? – спросил я, возвращаясь к Инне. Она молчала, лишь осматриваясь вокруг. – Инна, идем дальше?

– Это тот городок, построенный дядей Славой, да? – Инна кивнула в сторону площадки.

– Ну да, – я смутился, – хотел тебе показать его, пока мы за город не выехали. Все в порядке?

Инна отрицательно покачала головой, я насторожился, не понимая, что происходит.

– Я здесь бывала раньше, – отрешенно сказала Инна, вспоминая что-то.

– Ты приезжала раньше в Павлово? Ого! – я немного выдохнул и обрадовался.

– Нет, – Инна взглянула на меня все так же испуганно, – я никогда не была в этих краях, даже проездом.

Мы смотрели друг на друга озадаченно, немой вопрос висел в воздухе и требовал скорейшего ответа.

– Мне снилось это место… – Инна задумалась и начала тереть виски. – Нет, не снилось. Я видела его в недавнем припадке. Я сидела вон там, на качелях.

Инна указала рукой на цепочные качели. Я похолодел. Я вмиг вспомнил свой сон, вспомнил, как вчера Инна погрузилась в себя после моего рассказа, вспомнил, что она рассказывала об эпилептических припадках. Куски разбитого зеркала начали соединяться, но отражение все равно было неразборчивым.

– Наверное, тебе померещилось какое-то похожее место? – я молил, только бы ответ был «Да».

– Нет, – Инна нервно кусала губу, – я даже помню, как те качели скрипели.

Она быстро схватила меня за руку и потащила к площадке, я почти бежал за ней.

– Так, – Инна села на качели, – толкни меня?

Я смотрел на нее растерянно. Инна аккуратно проводила руками по ржавым цепочкам и рассматривала их.

– Дань, покачай меня? – попросила Инна еще раз. Меня охватил ужас, точно так же она просила во сне. Я был шокирован и не на шутку напуган, но все же толкнул качели. Они издали протяжный скрип. Дрожь побежала по телу: я уже слышал этот скрип.

Инна упала лицом на руки и повторяла: «Ничего не понимаю». Я сел на землю к ее ногам и уткнулся ей в колени. Инна посмотрела на меня.

– Мне это снилось, – тихо прошептал я.

Мы добрались до места, почти не разговаривая. Я только говорил Инне, где нужно повернуть и где остановиться. Я взял все вещи и продукты из машины, Инна тоже захватила пакет с овощами и ведерко с замаринованным шашлыком. Мы поднимались от дороги к высокому берегу Оки. «Тебе здесь нравится?» – только спросил я, когда мы дошли до откоса. «Угу» – бросила Инна и прошла к самому обрыву и села там.