Хмуро покачав головой, Дарина подняла швабру и окунула в ведро, щедро расплескав воду.

– Ты собираешься каждому встречному-поперечному рассказывать обо мне? – с упреком спросила она.

Окара видела по лицу девушки, что та переживала не столько за себя, сколько за друга, и не обиделась на ее грубость.

– Она не одна из этих, – с озорным блеском в глазах ответил Рин.

– О ком вы говорите? – с любопытством спросила Окара.

Она совсем ничего не знала о кораблях и службе, и пора было заполнять пробелы.

– Рин, – предостерегающе протянула Дарина. Она выглядела, как напуганный ребенок, чей кошмар воплотился наяву. Прекратив мыть палубу, она выпрямилась и, поколебавшись, добавила: – Умоляю…

Окаре еще сильнее захотелось узнать, что от нее скрывают.

– Обещаю, что бы вы мне ни поведали, это останется между нами, – горячо пообещала она.

– Так и будет, – абсолютно серьезно заверил ее Рин.

Его глаза странно замерцали, будто их затянула полупрозрачная белесая поволока. Взгляд паренька стал задумчивым и далеким, словно он сейчас витал где-то в облаках. Пальцы Дарины разжались. Швабра выпала из ее рук, и девушка подбежала к другу. Тронула за локоть, но друг не шелохнулся. Тряхнула его за плечо… и ничего.

– Рин, – позвала Дарина по имени, но парень стоял и замутненным взором смотрел даже не на нее, а сквозь. Девушка встревожено всмотрелась в его лицо и безостановочно зашептала: – Рин, Рин, Ри-и-ин… Миленький, вернись ко мне. Они увидят. Они узнают.

Окару посетили смутные догадки. Она не смогла бы и самой себе объяснить, как она это узнала, просто поняла и выдохнула:

– Да он же чтец судьбы. Жрец!

– Тише, – одними губами чуть слышно пролепетала Дарина. – Никто не знает.

Она прерывисто втянула воздух. Затаив дыхание, погладила щеку друга, и воздух с шумом вышел из ее легких. Краски сошли с ее лица, в глазах появилась тревога, которая тут же сменилась облегчением с изрядной долей обреченности. Казалось, с ее плеч упала ноша, которая давно тяготила и которую не с кем было разделить. У Дарины был такой вид, какой обычно бывает у приговоренных к казни невиновных людей. Смирение от безвыходности и обида от несправедливости.

И тут парень пошевелился, взгляд его стал более осмысленным. Он посмотрел на Дарину и, словно прочитав на ее лице страх, сомнения и непонимание, кивнул.

– Она должна была узнать, – твердо произнес Рин.

Сквозь мальчишеские черты его лица на миг проступил лик старца, будто они делили одну душу на двоих.

– Зачем? – настороженно глядя на него, отступила Дарина.

– Она поможет мне возвыситься, – уверенно заявил парень.

У Окары в груди неприятно кольнуло: так вот почему Рин был с ней таким дружелюбным. Она ему просто нужна для его личных целей. Возможно, и не сейчас, так в будущем. Жрецам часто открывается то, что неведомо другим.

– И как я тебе помогу? – дрогнувшим от обиды голосом спросила она.

– Пока не знаю. – Ответ парня поставил ее в тупик. – Будущее не предопределено. Я знаю только, что ты ключ ко всему, как и то, что ты никогда не станешь частью этой команды, сколько бы ни старалась.

Вот тебе и пожалуйста, не успела начать, уже пора и закругляться. Нетушки! Окара собиралась поспорить с судьбой.

– Про какой ты там говорил ключ? – заинтересовалась она.

Если она имеет ценность, то лучше знать какую именно, чтобы снова не стать разменной монетой в чужой игре.

– Сейчас неважно. Придет время, и ты поймешь, – загадочно ответил Рин, и мальчишеская улыбка осветила его лицо.

– Будем надеяться, это время никогда не настанет, – решила быть честной Окара и задала волнующий ее вопрос: – Почему ты на этом корабле, а не прислуживаешь повелителю в священных чертогах?

– Не говори ей, – заслонила собой друга Дарина.

Окару ее недоверие начало порядком раздражать.

– Рин вроде уже дал тебе понять, что я вам не враг, – сдержанно заметила она.

– Я не уверена. Ты одна из этих, – кивнула Дарина на мощную фигуру стоявшего на носу корабля помощника Кеоны.

Мужчина задумчиво смотрел в сторону, куда уволокли его товарища. «Наверное, переживает, не постигнет ли его похожая участь», – решила Окара.

– Окара совершено другая, – возразил Рин, но делиться, почему он так считает, не торопился.

Как и рассказывать новенькой, за что он в сокетах ходит.

– Думаю, тебя изгнал Гвербос… – неуверенно начала Окара.

– Повелитель Безымянных? – несказанно удивился Рин, будто само это предположение казалось ему смехотворным.

– Он один властен над жрецами, – с умным видом поделилась с ним девушка. Она, конечно, мало интересовалась божествами, но империя слухами полнилась, и некоторые до нее доходили.

– Не только, – подрагивающим от волнения голосом произнес Рин. – Мой отец. Он отправил меня на бригантину.

– У тебя есть отец? – в изумлении воскликнула младшая Тоберон, но, поняв, насколько громко прозвучал ее голос, тут же закрыла рот ладонью.

– Давай, кричи громче! Привлекай к нам внимание, – с издевкой поощрила ее Дарина.

Окара осмотрелась и заметила, что сокеты в самом деле с интересом наблюдали за ними.

– Простите, – понизив голос, проговорила она и шепотом повторила вопрос: – Разве у тебя есть отец?

Дарина закатила глаза к небу и продолжила глумиться над Окарой:

– Ну разумеется, у него есть отец.

– У жрецов не бывает детей, – потеряв терпение, Окара осадила нахалку и провела краткий экскурс в историю: – Поступив в услужение Гвербосу, жрецы отрекаются от семьи и становятся безымянными.

– Ты права, – улыбнулся Рин и признался: – Мой отец нарушил клятву и был изгнан. Когда мой возраст стал пригоден для службы, он отправил меня в сокеты.

Окара думала, что у нее родители бессердечные и эгоистичные, но у Рина еще хуже. Впрочем, посочувствовать ему она не успела.

Щурясь от дневного света, на палубу вышел торд Ларс— внук их мага. Того самого, которого Кеона пленила в отместку за проявленное к ней непочтение и дерзость. Со всеми передрягами Окара напрочь забыла о нем. Ей стало совестно, и она собралась было подойти, чтобы поприветствовать, как неожиданно споткнулась о брошенную Дариной швабру, сделала по инерции пару неуверенных шагов, пока не сумела восстановить равновесие. Но вот о сокете, идущем ей навстречу, такого сказать было нельзя. Он запутался в мокрой тряпке и, ничком свалившись на палубу, сильно ударился затылком. По звуку Окаре показалось, что кто-то расколол огромный орех.

Один из сопровождающих Торда сокетов подбежал к нему, приподнял голову и, обнаружив на затылке кровь, прокричал: