Про мысли, конечно, Окара слукавила – она хотела способствовать отдыху Кеоны, но сейчас был не лучший момент признаваться в этом Доару.

Бессмертный пристально смотрел на нее, и лицо его находилось так близко… Взгляд Окары невольно опустился на его правильные губы, и в груди разлилось томление. О небо, о чем она думает?!.. Никаких поцелуев! Нет, нет и нет! Она с трудом отвела взгляд от его губ и заглянула в глаза. Насмешливый взгляд харда встретился с ее: разумеется, от внимания Доара не укрылось ничего, и девушка ощутила, как заливаются румянцем ее щеки.

– Я разберусь с отравлением, и виновный понесет наказание, – вкрадчиво пообещал капитан и вдруг подался вперед. Окара затаила дыхание и, вцепившись в простыню, запрокинула голову, подставляя лицо. Их губы почти соприкоснулись, и хард жарко выдохнул: – Не жди, я не поцелую тебя. Это твое наказание. Повариха из тебя никудышная.

Доар выпрямился и, направляясь к выходу, проговорил с мучительной категоричностью в голосе:

– Ты не выйдешь из этой каюты до конца расследования. А когда я найду виновника, то… – Он замер у двери и не оборачиваясь произнес зловещим тоном: – Молись Гвербосу, чтобы это была не ты. Я обязан буду тебя наказать.

И вышел. Окара растерянно посмотрела на обломки стула у двери: хард ворвался к ней как ураган. Он был очень зол, а она при этом осталась в живых. Неплохо. Тут девушка вспомнила о команде: бессмертный ошибается, она никого не травила. Наверняка это Кеона подставила ее! Она не успокоится, пока не избавится от Окары.

Сегодня старшая Тоберон должна быть счастлива, ведь сестра останется в своей каюте. Она и сама хотела обрадоваться, но перед глазами встали правильно очерченные губы бессмертного, и ей сразу захотелось ощутить их нежность. Окара помотала головой. То, что ее наказали, к лучшему – значит, ночь она проведет вдали от Доара. Надо ополоснуться! Холодная вода приведет девушку в чувства, и она снова станет самой собой.

Раздевшись в купальне, Окара погрузила полотенце в ведро с водой и, отжав, провела по коже. Интересно, как так получилось, что команда отравилась? В памяти ярко всплыл образ коробки, что случайно упала в кашу. Девушка похолодела: выходит, Кеона ни при чем? Окара сама не посмотрела, что там было. Это ее вина. Вдруг там какой-нибудь яд? Но зачем держать яд на кухне?

Закончив с обтиранием, воркория оделась и, вернувшись в каюту, принялась мерить ее шагами. Что же делать? Она остановилась у иллюминатора. Мириады звезд сверкали на темном небесном полотне. Снаружи стояла глубокая ночь. Глядя на подмигивающие ей звезды, Окара задумалась о том, с кем Доар находится в своей каюте. Один… или с Кеоной? От таких противных догадок стало гадко на душе и захотелось что-нибудь сломать.

Девушка запрокинула голову и, глядя на потолок, простонала: о чем она только думает? Мало того, что случайно отравила команду, так еще и болтала на палубе о важных секретах. Как она могла не заметить того сокета? Подлый соглядатай разболтал подслушанное Доару. Хард точно докопается до истины, узнает, что она отравила сокетов, и тогда… Что будет тогда, Окара и представить боялась.

Она вспомнила и о Дарине с Рином. Где они? Что будет с ними? Наверняка их тоже подозревают… Или они попробовали кашки и тоже слегли? Тогда Окара единственная, кто ответит перед капитаном, что и к лучшему. Никто не должен больше пострадать из-за ее неосмотрительности.

Кусая губы, младшая Тоберон уселась на кровати и пальцами расправила полинявшее покрывало. Она долго сидела на одном месте, мучаясь и размышляя, стоит ли признаться харду или лучше промолчать. С наступлением рассвета пришли новые неприятности.

Дверь открылась, и воркория увидела собранную, совершенно здоровую Кеону. Она окинула сестру уничижительным взглядом, и Окара пожалела, что незванная гостья не попробовала кашки.

– Тебя вызывает капитан, – едва сдерживая торжество, произнесла Кеона. – Идем.

– Капитан хочет извиниться за свою грубость? – ровным тоном полюбопытствовала Окара.

Несмотря на плохое предчувствие, она заставила себя неспешно, будто у нее была в запасе вечность, подняться на ноги. Она родилась воркорией. Благородство, которым кичится знать, она впитала с молоком кормилицы. Величие течет по венам Окары, и этого никому не отнять. Даже отцу-сумасброду.

– Ничего не знаю про извинения, но Ио не любит ждать, – в порыве нетерпеливого раздражения передернула плечами Кеона и шире открыла дверь.

Ее грозный вид говорил о том, что, если придется, она выволочет сестру из каюты и за шкирку притащит к капитану. Лихорадочный блеск в ее глазах выдавал надежду на то, что сестра сглупит. Но Окара не оставила и шанса поизмываться над собой.

– Какой приятный сюрприз. Сам его высочество возжелал встречи с моей скромной персоной, – вежливо проговорила она, сопроводив слова равнодушной улыбкой.

Приказав себе забыть о переживаниях (для переживаний у нее впереди вся ночь), девушка внутренне приготовилась к встрече с дорогим гостем. Встреча эта на самом деле могла обойтись ей слишком дорого. Один Гвербос знает, что на самом деле привело принца ни свет ни заря на «Сумеречный ветер».

Кеона метнула в сестру убийственный взгляд, означающий «Еще немного, и я за себя не ручаюсь». Первым порывом Окары было посоветовать старшей Тоберон отправиться в гарем Ио на вечную ссылку, но, мгновение поразмыслив, она одумалась и своей выдержкой удивила даже себя саму.

– Поспешим. Нехорошо заставлять его высочество ждать.

Они вышли в коридор, но вопреки ожиданиям Окары, не направились в каюту капитана, а вошли в смежную с ней дверь.

Обставленная со вкусом гостиная повергла младшую Тоберон в трепет. Респектабельная сдержанность чувствовалась почти в каждом предмете, начиная от изысканной лепнины на потолке и заканчивая темным коротковорсным ковром на полу. Окара старалась не пялиться на шедевры известных живописцев в посеребренных рамах или на оружие, висевшее на стене. Сабли, мечи, клинки и другие воинские атрибуты сверкали острыми лезвиями в свете магических свечей.

– Неужели к нам пожаловала бесподобная воркория Окара Тоберон? – в наигранном восхищении всплеснул руками его высочество.

Поставив наполовину опустошенный стакан с янтарной жидкостью на стеллаж, Ио размеренной походкой направился к девушке. Взгляд Окары метнулся к Доару. Невозмутимый, он стоял около стола и бесстрастно взирал на гостя.

– Ваше высочество, – отдавая дань врожденному воспитанию, присела в реверансе Окара, когда Ио остановился перед ней.

– Сияние ваших глаз может рассеять тьму ночи, – проникновенно поделился принц и, элегантно подхватив ее руку, поднес к губам. Со стороны казалось, будто он не мог ею налюбоваться, но Окаре хорошо была знакома его другая, звериная сущность, поэтому она лишь подарила Ио безликую официальную улыбку. – Я искренне рад вас видеть и, признаюсь, сильно соскучился. А вы, поделитесь, тоже скучали по мне?