И все же это казалось невероятным. Шайлер была убеждена, чтоКомитет с этим их свечением использовал какой-то трюк в духе Хэллоуина. ДажеДжек. Вот почему он светился тем вечером во время танца. Вот почему она виделаего в темноте.

«А что скажет Оливер, когда я ему расскажу!»

Ох! Ей же не положено этого делать! Красной крови, то естьлюдям, нельзя об этом знать. Хотя люди-фамильяры — те, с кем ты проделываешь туштуку с латинским названием, ну, такое у них замысловатое название длякровопийства, знать могут, но потом церемония заставляет их обо всем забыть.Как-то так.

Там в процессе участвовала какая-то гипнотическая сущность,которая вызывала у фамильяров амнезию и порождала преданность Голубой крови.Шайлер представить себе не могла, чтобы ей захотелось пить чью-то кровь.Мерзость какая! Хотя какая разница — она все равно не может ничего рассказатьОливеру, потому что он с ней не разговаривает.

Еще у кровопьющих оказалась куча всяких правил, которымполагалось подчиняться: типа того, что одновременно можно иметь тольконескольких фамильяров и использовать их разрешается не чаще чем раз в сороквосемь часов. Судя по всему, жизнь вампиров вовсе не походила на то, о чем пишутв книжках и показывают по телевизору: книжно-киношные вампиры — всего лишьвымысел конспираторов, отдела Комитета, специально занимающегося тем, чтобы непозволить Красной крови узнать правду об их существовании. Румынскиепредставители Голубой крови с их мрачным чувством юмора породили миф о графеДракуле. Конспираторы занимались дезинформацией. Все способы, якобы позволяющиеубить вампиров — распятие, чеснок, солнечный свет — были чистой воды выдумкой.Представлением конспираторов о шутках.

Потому что, если верить Комитету, способа убить вампира несуществовало. Вообще. Смерть для них была всего лишь иллюзией.

Шайлер узнала, что голубокровные не любили распятиеисключительно потому, что оно напоминало им об их падении и изгнании изЦарствия Небесного. (В этот момент Шайлер решила, что эти люди пудрят мозгидаже самим себе. Они никак и вправду верят, что являются бывшими ангелами иличем-то подобным. Только этого миру и не хватало — компании богачей, занятыхсамовосхвалением.) А чеснок, похоже, был объявлен ужас-ужас-ужасомисключительно из-за запаха. Миссис Дюпон все разливалась соловьем, рассказываяо том, какое большое место в образе мыслей голубокровных играет эстетика, и отом, что они ценят красоту и гармонию выше всего. (Что, даже превыше итальянскойкухни?) И что солнечный свет, опять же, просто напоминает им рай, из которогоони были изгнаны, но большинство вампиров любят солнце, отсюда и совершенноубойный загар у членов Комитета. Они живут вечно, но не в одном и том же обликеи не всегда в одно и то же время. В каждом цикле их бывает всего четыре сотни.Они могут переваривать пищу, но большинство делает это исключительно попривычке или в виде уступки обществу. По достижении определенного возраста имдля насыщения требуется исключительно человеческая кровь. Оказывается, такназываемое полное потребление, то есть когда из человека выпивают всю кровь итем самым убивают его — жесточайшее табу. Первая заповедь кодекса вампиров — непричинять вреда людям-фамильярам.

Поскольку люди не могут отдавать по многу крови, убольшинства голубокровных имеется несколько людей-фамильяров, которых оничередуют в своем расписании питания, под маской разнообразных любовных связей.Так вот зачем Мими все эти кавалеры! Это часть образа жизни Голубой крови. АКитти Маллинс, она что, одна из фамильяров Джека? Наверное, да, потому каксреди присутствующих ее не видно. Внезапно Шайлер перестала завидовать КиттиМаллинс. Ей стало жаль бедняжку.

Стражи сообщили, что главнейшая задача их рода — пройти циклчерез проявление и развитие до такого состояния, в каком Господь сможетпростить их и взять обратно на небо.

Ну да, конечно.

Шайлер не поверила ни единому слову. Все это чей-тоидиотский, тошнотворный и совершенно не смешной розыгрыш. Шайлер не удивиласьбы, если бы из какого-нибудь бокового кабинета вдруг выскочил оператор,снимающий реалити-шоу. Но прочие новички тихо что-то бормотали, а кое-кто изсидящих рядом с ней чуть не плакал от облегчения.

— Я жутко боялась, что схожу с ума, — донеслись доШайлер слова Блисс Ллевеллин.

Оказалось, что, подписывая бумаги для вступления в Комитет,они одновременно подписались под кодексом Голубой крови. Этот кодекс являетсядля голубокровных своего рода десятью заповедями — так сказать, законамитворения, и все они связаны его требованиями.

Каждый понедельник они будут больше узнавать о своей историии учиться контролировать свои силы. Силы вампиров проявляются различнымобразом. Наиболее распространены очень высокие умственные способности исверхъестественная физическая сила. Большинство вампиров могут читать мыслилюдей, но контролировать чужое сознание, внушая свою волю более слабомусуществу, способны только самые могущественные. Изредка встречаются оборотни,способные изменять физический облик по собственной воле. Самая редкая из всех —способность останавливать время. За всю историю лишь один из голубокровных смогпустить ее в ход, и применена она была всего единожды за все века их пребыванияна земле.

Еще одна из целей встреч — помощь молодым вампирам в выборецели на данный цикл. Шайлер узнала, что именно Голубой крови обязаны своимоснованием почти все важнейшие культурные учреждения города, включая музей«Метрополитен», Музей современного искусства, Собрание Фрика, МузейГуггенхайма, Нью-Йоркский городской театр балета и «Метрополитен-опера».Голубокровные были членами правлений, наемными руководителями и специалистамипо привлечению денежных средств. Именно деньги Голубой крови поддерживалисуществование всех этих замечательных учреждений.

Миссис Дюпон объяснила, что, когда они станут старше, у нихпоявится возможность поработать на общее благо в разнообразных комитетах.Молодое поколение голубокровных уже действовало, организуя бал «За спасениеВенеции», вечера общества молодых коллекционеров в Музее американскогоискусства Уитни и благотворительные акции в поддержку Хай-Лайн, наряду спрочими достойными делами.

И конечно, они также планировали ежегодный бал Четырехсотен. Самое значительное светское событие года, проходящее в бальном залеотеля «Сент-Регис» в декабре, было частью традиции, которой еще в «позолоченномвеке»[12] положила начало группа представителей Голубой крови.Тогда его называли Патрицианским балом.

Но Шайлер по-прежнему казалось все это бредом. Когдасобрание распустили, несколько новичков, сбившись в группку, принялись задаватьстаршим членам Комитета еще какие-то вопросы. Шайлер же быстро вышла из зала.Она не заметила, что за ней кто-то последовал.

Он появился перед ней без предупреждения.

— Привет! — улыбнувшись, произнес Джек Форс.

Волосы его были, как всегда, восхитительно взъерошены. Глазана красивом, словно изваянном скульптором лице сверкали, как два изумруда.