Шайлер принялась за чтение.

— «Сегодня днем Кертни Уоллах и Гамильтон Фишер Стивенссыграли свадьбу в «Пирре». Новобрачной тридцать один год. Она окончилаГарвардский университет и Гарвардскую бизнес-школу…»

Она с надеждой взглянула на мать.

Никакого движения.

Шайлер предприняла другую попытку.

— «Вчера вечером Марджори Филдкрест Голдман вышла замужза Натана Макбрайда. Свадьба проходила в «Трибека Руфтоп». Невесте двадцатьвосемь лет. Она — один из редакторов…»

Опять ничего.

Шайлер просмотрела анонсы. Она никогда не могла предсказать,что именно понравится матери. Сперва она думала, что Аллегра реагирует нановости о знакомых, о браках наследников и наследниц старинных нью-йоркскихсемейств. Но с тем же успехом мать могла вздохнуть, слушая трогательную историюо двух программистах, встретившихся в баре в Квинсе.

Мысли Шайлер вернулись к загадочному посетителю. Она сноваоглядела комнату и кое-что заметила. На столике стояли цветы. Букет белых лилийв хрустальной вазе. Недешевые гвоздики, продающиеся внизу. Изысканнаякомпозиция из высоких, великолепных цветов. Их пьянящий запах заполнял палату.Просто поразительно, как она не заметила их сразу. Кто же решил принести цветыженщине, которая лежит в коме и не способна их увидеть? Кто здесь был? И какушел? И, что еще важнее, как он сюда попал?

Может, стоит рассказать об этом бабушке? Прошлый визит онасохранила в тайне, побоявшись, что Корделия примет какие-нибудь меры, чтобнезнакомец больше не появлялся. Шайлер думала, что Корделия не одобрит визитовк ее дочери какого-то неизвестного мужчины.

Шайлер перевернула страницу.

— «Кэтрин Элизабет де Мениль заключила помолвку сНиколасом Джеймсом Хоупом-третьим».

Она взглянула на безмятежное лицо матери. Ничего. Дажескладки у губ — призрака улыбки, и той нет.

Шайлер взяла холодную руку Аллегры и погладила. Внезапно пощекам ее покатились слезы. Такого не случалось уже давненько — чтобы онарасплакалась при виде матери. Но сейчас девушка плакала, не сдерживаясь.Мужчина, которого она видела сквозь окошко, тоже плакал. Тихая палата быланаполнена неизбывным горем, и Шайлер рыдала обо всем, что утратила.

В понедельник в школе Оливер встретил Шайлер холодно. Он селв столовой рядом с Диланом и не стал занимать место для подруги. Она помахалаим рукой, но в ответ ей помахал только Дилан. Шайлер съела свой сэндвич вбиблиотеке, хлеб показался ей черствым, сухим и непропеченным, и у нее быстропропал аппетит. Положение усугублялось тем, что, невзирая на их субботнийтанец, Джек Форс снова вел себя так, как будто ничего и не было. Он сидел сосвоими друзьями, постоянно околачивался рядом с сестрой и, по сути, вел себясовершенно по-прежнему. Как будто он ее и знать не знает. И это причинялоШайлер боль.

Когда занятия закончились, Шайлер заметила Оливера ушкафчиков, он смеялся над чем-то сказанным Диланом. Дилан взглянул на девушку ссочувствием.

— Ладно, чувак, до встречи, — сказал Дилан,хлопнув Оливера по плечу. — Пока, Скай.

— Пока, Дилан, — отозвалась Шайлер.

Тогда, после того танца, они втроем — она сама, Блисс иДилан — зашли перекусить в «Потрясающую пиццу Софии». Они поискали Оливера, нотот уже ушел. Возможно, он теперь никогда их не простит за то, что они что-тоделали без него. Точнее говоря, он никогда не простит ее, Шайлер. Онадостаточно хорошо знала Оливера, чтобы понять, что совершила самое настоящеепредательство. Он ожидал, что подруга пойдет следом за ним, а она вместо этогоотправилась танцевать с Джеком Форсом. Теперь Оливер накажет ее, лишив своейдружбы. Дружбы, которая была ей необходима, словно солнечный свет.

— Привет, Олли, — произнесла Шайлер.

Оливер не ответил. Он продолжал складывать книги в сумку, неглядя на девушку.

— Олли, ну будет тебе! — взмолилась Шайлер.

— Чего?

Оливер дернул плечом, как будто лишь сейчас заметил ееприсутствие.

— Что значит — «чего»? Ты сам знаешь, — отозваласьШайлер, сверкнув глазами.

В глубине души она пришла в ярость от его поведения. Ей что,нельзя ни с кем больше дружить? Что это тогда за дружба?

— Ты мне ни разу не позвонил за выходные. Мне казалось,мы собирались пойти в кино.

Оливер нахмурился.

— Что, правда? Что-то не припоминаю, чтобы мы о чем-тодоговаривались. Но знаешь, некоторым свойственно менять свои планы и непредупреждать об этом других.

— Что ты имеешь в виду?

Оливер пожал плечами.

— Ничего.

— Ты злишься на меня из-за Джека Форса? — сердитоспросила Шайлер. — Это с твоей стороны просто свинство!

— Он что, вправду тебе нравится? — поинтересовалсяОливер. — Этот качок недоделанный.

— Ничего он и не недоделанный! — возмутиласьШайлер.

И сама удивилась тому, какие сильные чувства вдруг сталвнушать ей Джек Форс.

Оливер помрачнел. Он нетерпеливым жестом откинул челку солба.

— Ладно. Раз тебе так кажется, стручок…

«Вторжение похитителей тел» был одним из их любимых фильмов.В нем инопланетяне, вылезающие из стручков, подменили всех интересных людей.Шайлер с Оливером стали называть стручками ровесников, действующих какавтоматы. Сумки «Марк Джейкобс»! Японское распрямление волос! Джек Форс!

Шайлер, сама не зная почему, почувствовала себя виноватой.Неужели это и вправду так дурно с ее стороны — считать Джека Форса хорошим?

Ну да, он был самым популярным парнем школы — да, онавынуждена это признать, — и да, она привыкла кривиться при видемногочисленных его поклонниц, считающих, что он ходит по морю, аки посуху. Еслитебе нравится Джек Форс — это так предсказуемо! Он умный, красивый и хорошосложен. Ему все удается легко, играючи. Но если она решила перестать относитьсяк нему с отвращением, это еще не значит, что она превратилась в безмозглогоробота. Правда же? Шайлер не могла понять, права ли она, и это ее беспокоило.

— Ты просто завидуешь! — обвиняющим тоном бросилаона.

Глаза Оливера расширились. Он побледнел.

— Чему?

— Не знаю, но завидуешь.

Шайлер в бессильном возмущении пожала плечами. Что, всевсегда упирается в ревность? Ей подумалось, что где-то в глубине души Оливерухотелось быть больше похожим на Джека. Хотелось, чтобы им восхищались. КакДжеком.

— Да-да, конечно, — язвительно отозвалсяОливер. — Я завидую его умению гоняться с палкой за мячом.

— Олли, ну не надо так. Пожалуйста! Я правда очень хочупоговорить с тобой, но мне нужно срочно идти на собрание Комитета, и я…