Танадаль в последнее время позволял себе высказываться по поводу недостатков Далинара, так что Адолин не без изящества вы­звал главного осколочника великого князя на дружеское состязание.­ Дуэли редко затевались ради осколков; в нынешнем случае проигрыш будет стоить лишь понижения в турнирной таблице. Поединок­ привлек необычайно много внимания, и небольшая арена заполнилась за четверть часа, пока дуэлянты разминались. Несколько женщин установили пюпитры, чтобы зарисовать или записать впечатле­ния от поединка. Сам Танадаль не явился.

Поединок начался, когда главный судья, леди Истоу, приказала противникам призвать свои мечи. Элокар опять сосредоточенно наклонился ближе к арене, а Реси и Адолин принялись кружить по песку, пока их осколочные клинки еще не появились. Далинар и сам подался вперед, хотя и ощутил легкие угрызения совести. Согласно Заповедям, следовало избегать дуэлей, пока Алеткар находился в со­стоянии войны. Тренировочный бой и дуэль из-за оскорбления, в результате которой важные офицеры могут быть ранены, — две большие разницы.

Реси принял стойку камня, держа осколочный клинок обеими вытянутыми руками, острием к небу. Адолин использовал стойку ветра — корпус чуть развернут, руки подняты и согнуты в локтях перед собой, осколочный клинок вскинут горизонтально над головой. Дуэлянты продолжали кружение по арене. Победит тот, кто полностью разобьет любую часть доспеха противника. Это было не очень опасно; ослабленный доспех обычно все равно держал удар, ­даже если на нем появлялись новые трещины.

Реси напал первым — прыгнул вперед и атаковал, вскинув клинок над головой и обрушив его слева направо. Стойка камня предназначалась именно для таких атак, при которых в каждый удар вкладывалась вся возможная мощь. Далинар считал ее неповоротли­вой — на поле боя для использования осколочного клинка не требовалась такая сила, хотя в сражениях с другими осколочниками она оказывалась полезной.

Адолин ушел из-под меча противника с проворством осколочни­ка, которое шло вразрез с тем фактом, что на нем был надет толстый доспех весом более чем в сотню стоунов. Атака Реси, пусть и хорошо исполненная, вынудила его открыться, и Адолин нанес точный удар по левому наручу противника — там появилась трещина. Реси атаковал опять; юноша снова уклонился, а потом ткнул соперника в левое бедро.

Некоторые поэты описывали битву как танец. В обычных сражениях Далинар редко ощущал нечто подобное. Два человека с мечами и щитами яростно набрасывались друг на друга, и их клинки сталкивались вновь и вновь, пытаясь отыскать брешь в обороне про­тивника. Не танец — просто драка с оружием в руках.

Но в дуэлях на осколочных клинках и впрямь ощущалась некая грация. Чтобы размахивать огромным мечом, требовалось немалое умение, а доспех хорошо держал удар, так что поединки обычно затягивались и в них хватало величественных движений и широких замахов. Воин с осколочным клинком сражался плавно и изящно.

— А кузен хорош, — заметил Элокар. Адолин ударил Реси по шлему, заслужив аплодисменты зрителей. — Лучше, чем был мой отец. Даже лучше, чем ты, дядя.

— Он очень старается, — согласился Далинар. — Сын по-настоя­щему любит это дело. Не войну и не сражения. Дуэли.

— Адолин мог бы стать чемпионом, если бы захотел.

Далинар знал, что сын именно этого и хочет. Но он отказывался от поединков, которые позволили бы ему приблизиться к заветному­ титулу. Князь подозревал, что Адолин это делает из желания собственным способом придерживаться Заповедей. Дуэльные чемпионаты и турниры предназначались для редких периодов мира. Хотя можно было и возразить, что защищать честь семьи нужно всегда.

Как бы то ни было, Адолин не сражался ради ранга в турнирной таблице, и потому другие осколочники были о нем не очень высоко­го мнения. Они быстро соглашались на дуэли с ним, и даже некоторые не-осколочники бросали ему вызов. По традиции осколочные доспехи и клинок короля можно было взять на время за большие деньги тому, кто пользовался милостью монарха и желал драться на дуэли с осколочником.

Далинар вздрогнул при мысли о том, что кто-то другой мог надеть его доспех или взять Клятвенник. Это как-то противоестественно. И все же временная передача королевского клинка и доспеха — или, до того как королевский престол был восстановлен, передача клинка и доспеха великого князя — это традиция с глубокими корнями. Даже Гавилар ее не нарушал, хотя и жаловался в разговорах с глазу на глаз.

Юноша увернулся еще от одного удара и перешел к более агрессивным формам стойки ветра. Реси оказался к этому не готов — он сумел один раз ударить Адолина по правому наплечнику, но лишь вскользь. Юноша наступал, его клинок двигался плавно, как вода. Реси отпрянул, принимая защитную позу, для которой стойка камня подходила лучше прочих.

Адолин одним тычком выбил противника из равновесия. Реси снова принял стойку, но юноша атаковал опять. Реси злился, и его стойки становились все более и более небрежными, а сын Далинара давил, нанося удары то с одной, то с другой стороны. Быстрые, не очень сильные, предназначенные для того, чтобы вывести из себя.

Это сработало. Реси взревел и, начав один из характерных для стойки камня приемов, высоко занес меч. Адолин с поражающей ско­ростью перебросил клинок в правую руку, вскинул левую и принял удар на неповрежденный наруч. Он сильно треснул, но подобный маневр позволил Адолину обрушить собственный клинок на бок Ре­си — прямиком на треснутый левый набедренник.

Тот взорвался со звуком лопнувшего металла, и дымящиеся кусочки полетели во все стороны, светясь, как расплавленная сталь. Реси зашатался и чуть не упал; его левая нога больше не держала вес осколочного доспеха. Поединок закончился. Более важные дуэли могли продолжаться до двух или трех сломанных пластин, но это становилось опасным.

Главный судья поднялась и объявила о финале. Реси захромал прочь, на ходу сдирая шлем. Все слышали, как он сыплет ругательствами. Адолин отсалютовал врагу, стукнув плоской стороной клинка по забралу, потом отпустил оружие. Поклонился королю. Победители иногда отправлялись в толпу, чтобы покрасоваться или принять похвалы, но Адолин удалился в палатку.

— Действительно, талантливый парень, — заметил Элокар.

— И весь из себя такой... правильный, — прибавил Садеас, потягивая вино.

— Верно, — согласился Далинар. — Иногда мне хочется, чтобы наступил мир. Ради Адолина — он тогда смог бы полностью сосредоточиться на дуэльном искусстве.

Садеас вздохнул:

— Далинар, ты опять о прекращении войны?

— Я не это имел в виду.

— Дядя, ты упорно повторяешь, будто отказался от этой идеи, — вступил Элокар, поворачиваясь и устремляя на него внимательный взгляд, — но на самом деле так и танцуешь вокруг нее, с тоской вспоминая о мире. Люди в лагерях зовут тебя трусом.

Садеас фыркнул:

— Ваше величество, он не трус. Я могу это засвидетельствовать.

— Так в чем же дело? — спросил Элокар.