Был уже восьмой час вечера, когда к гаражу, находившемусянапротив дома, подъехала «Мазда», которой управлял Сарыбин. Он остановилавтомобиль около гаража и вышел из машины, чтобы открыть ворота.

«Странно, — подумал Дронго, — мне говорили, что он купилдругую машину.

Или он меняет автомобили, когда едет на работу?»

Сарыбин открыл ворота, снова прошел к автомобилю, сел заруль и въехал в гараж. Хлопнул дверцей, включая сигнализацию, и вышел изгаража. Он закрывал ворота гаража, когда почувствовал, как в спину ему уперлосьдуло пистолета.

— Спокойно, — посоветовал Дронго, — осторожно, не делаярезких движений, войди в гараж и остановись около машины.

Сарыбин напрягся, но, чувствуя, как больно давит в спинудуло пистолета, не стал ничего говорить, а просто вошел в гараж. Он протянулруку, намереваясь включить свет, но тут же услышал:

— Не надо. Мы можем поговорить и в темноте.

Сарыбин чуть повернул голову.

— Кто вы такой? Я где-то вас видел. Ах да! Вы тот самыйамериканский журналист, который приезжал к Щербакову.

Он неприятно засмеялся, показывая зубы, между которыми былибольшие щели.

— Я еще тогда подумал, что вы слишком усердно коверкаетерусский язык. А дурачок Щербаков действительно считает, что вы двое —американские журналисты.

— Тише, — предупредил Дронго, — не так громко. Хорошо, чтоты меня узнал.

Значит, наш разговор будет короче, чем я думал.

Левой рукой он провел по одежде Сарыбина. Оружия у того ссобой не было.

— Что тебе нужно? — помощник прокурора недовольно скривиллицо.

— Сначала я хочу рассказать тебе немного о своихнаблюдениях, — спокойно начал Дронго. — После того как мы побывали впрокуратуре и узнали от тебя про дело «случайно погибшего»эксперта-патологоанатома, мы вдруг с удивлением обнаружили, что за нами следят.Причем следят достаточно плотно и бесцеремонно.

Проверили несколько раз и убедились: следят именно за нами.После чего я решил оторваться от слежки и узнать несколько подробнее о такоминтересном человеке, как сотрудник прокуратуры Сарыбин. Выяснилось, что совсемнедавно ты купил новый автомобиль и новую квартиру. Конечно, можно порассуждатьо бабушкином наследстве или приданом жены, но я тщательно все проверил.Получается, что ты разбогател как раз после того, как закрыл дело погибшегоэксперта. Это навело на очень интересные мысли о твоих доходах. При зарплатепомощника прокурора нельзя за несколько месяцев так разбогатеть. К тому же тысовсем недавно еще и выезжал в Германию, проведя там вместе со своей супругойпочти два месяца. А когда я вспомнил, что после знакомства с тобой к нам вдругстали проявлять интерес посторонние люди, то понял, все сходится. Поэтому уменя только два вопроса. Как погиб Коротков? И кто эти люди?

Сарыбин, неприятно прищурясь, слушал молча. В какой-томомент он даже напрягся, словно готовясь резко обернуться, но Дронго, чуткоуловив его намерение, еще сильнее вдавил дуло пистолета в его спину.

— Я жду ответа.

Сарыбин молчал.

— У меня мало времени, — сказал Дронго, — ты напраснотянешь. Тебя никто не ждет, если не считать жены.

Когда он это сказал, Сарыбин вздрогнул. Дронго уловил это.Жена… Они два месяца провели в Германии… Появившиеся деньги… И отсутствиедетей. А вдруг…

— Если ты сейчас не ответишь на мои вопросы, то сначала япристрелю тебя, а затем поднимусь и убью твою жену, — жестко сказал Дронго, самудивляясь тому, насколько грязно он играет.

И в этот момент Сарыбин не выдержал.

— Нет, — хрипло сказал он, — ради бога только не это. Ненужно трогать мою жену. Она ни при чем. Она ничего про это не знает.

— Говори, — потребовал Дронго.

— Они мне угрожали, требовали, чтобы я закрыл дело. Предлагалиогромные деньги. Там было сразу ясно, что Короткова убили. Видны были следыборьбы, его сначала оглушили, а затем бросили вниз. Но я был вынужден написать,что он попал в котлован случайно.

— Сколько тебе заплатили?

— Пятьдесят тысяч долларов. Они обещали дать еще, но большеничего не дали. Я должен был закрыть дело Короткова.

— Кто был экспертом по делу Короткова?

— Профессор Бескудников.

— Он тоже дал заключение, что Коротков погиб сам?

— Нет. Он подписал заключение другого эксперта, даже не посмотревна труп.

Он считал, что можно подписать и так.

— Почему?

— Не знаю. Но он не смотрел, это абсолютно точно.

— А кто на самом деле был экспертом в деле Короткова?

— Полеванов. Никита Полеванов. Он работает в институтеБескудникова. Он подготовил заключение, которое потом подписал профессор.

Сарыбин чуть повернул голову.

— Может, я закурю?

— Потерпи. Курить вредно, — негромко сказал Дронго, — у тебяжена в положении.

Сарыбин повернулся, уже не обращая внимания на пистолет.

— Откуда ты знаешь? Вы ее?..

— Нет-нет. Она сидит дома и ждет тебя. Не волнуйся. Я простоспросил, учитывая, что вы были два месяца в Германии. Ну зачем еще на двамесяца можно выезжать в Германию? Вы ведь туда поехали на лечение?

Сарыбин опустил голову. Глухо сказал:

— У нас шесть лет не было детей. Шесть лет! А теперь врачисказали, что все будет в порядке.

— Поздравляю. Ты не ответил на мои два вопроса. Вернее, неответил на второй. Кто они такие?

— Я не знаю, — выдохнул Сарыбин, — я действительно не знаю.Просто мне оставили телефон, предупредили, что делом Короткова могутинтересоваться разные люди, в том числе и иностранцы. Особенно просили обратитьвнимание на любых американцев, которые могут здесь появиться.

— Американцев? — не поверил услышанному Дронго.

— Да. Поэтому я сразу позвонил по телефону, который мнедали, предупредил их, что вы уже приехали. Вот и все. Кто они и почему такинтересовались делом Короткова, я не знаю.

Дронго опустил пистолет.

— Можешь повернуться, — сказал он, — надеюсь, ты не станешьделать глупостей и не оставишь свою жену вдовой еще до того, как она родит.

Сарыбин повернулся, посмотрел на Дронго:

— Вы действительно американец? Внешне вы похожи на итальянцаили испанца.