Они снова перематывали плёнку назад и повторяли танец сначала, пытаясь добиться синхронности исполнения, но Полина снова ошибалась. От их былой слаженности не осталось и следа.

– Ой, как же мы будем выступать?! – сокрушенно вздыхала Полина.

– Полька, не дрейфь! Прорвёмся! – подбадривала её Лена.

На следующий день, аккуратно причесанные и нарядные, кусая губы и пытаясь унять нервную дрожь в коленях, Лена и Полина стояли за кулисами и ждали своего выхода.

Полина, одетая в свой новый красный шелковый комбинезон, сшитый её бабушкой, ёжилась от холода, растирая голые по локоть руки, покрытые мурашками. На длинные рукава и накладные карманы у бабушки не хватило материала, поэтому Полине пришлось согласиться на летний вариант комбинезона с короткими рукавами и без карманов. Лене крупно повезло: её маме удалось достать где-то по блату большой кусок черного шёлка, из которого она сшила своей дочери точно такой же комбинезон по той же самой выкройке из журнала «Бурда». В отличие от Полининой бабушки, Лениной маме хватило материала не только на длинные рукава, но и на накладные карманы с молниями.

– Полина Богданова и Лена Цыпкова. Солнечный танец! – громко объявила Марина Нестерова.

«Почему «Солнечный»? – мелькнуло в голове у Полины. – Кому пришло в голову его так назвать? Наверное, Арлете». Но рассуждать уже было поздно. Заиграла песня «Sunny», и девочки вышли на сцену.

Несмотря на то, что накануне они приложили все усилия, чтобы привязать танец к новой музыке, им никак не удавалось попасть в ритм. У зрителей складывалось впечатление, что музыка звучала отдельно, а девочки двигались сами по себе.

Полина очень старалась повторять все движения за Леной, но всё-таки сбилась, отстала, и дальше они с Леной продолжали двигаться вразнобой. Полина еле-еле дотерпела до конца танца. Когда музыка закончилась и они ушли со сцены, Полина уже не могла сдерживать слёзы.

– Это было ужасно! Ужасно! – повторяла она, всхлипывая.

– Да… могли бы выступить гораздо лучше, – грустно вздыхала Лена.

– А мне понравилось! – успокаивала их Марина Нестерова. – Правда, Поль! Ну, подумаешь, немного ошиблась, с кем не бывает?! Зато как вам хлопали!

Хлопали им действительно много. Но, скорее всего, зрителям больше понравилась музыка «Бони М», чем сам танец.

– Эй, Чипполино, где твоя Вишенка? – услышал он над ухом Валеркин голос.

– Лерка, отстань.

– Да ладно, Олег, не ершись.

Лукин услышал её звонкий смех и оглянулся. Ира Вишневская и Вадик Деев стояли у окна и разговаривали. Вернее, в основном говорил Вадик, а Ира стояла и слушала, не отрывая взгляда от его лица. Глаза её блестели, на щеках играл нежный румянец. Очевидно Деев рассказывал ей что-то забавное, потому что она несколько раз заливалась звонким раскатистым смехом. Олег стоял как вкопанный и смотрел на них, не в силах сдвинуться с места. Деев наклонился и сказал ей что-то на ухо. Ирочка вспыхнула и опустила глаза. Вадик, продолжая что-то вполголоса ей говорить, бесцеремонно взял её за руку. За ту самую руку, которую Олег держал в темном зале кинотеатра. Олег почувствовал, как у него заныло в районе солнечного сплетения, как будто ему дали под дых. Лукину страшно захотелось, чтобы Ира эту руку отняла и сказала Дееву что-то резкое. Но этого не произошло. Они так и остались стоять у окна, молча глядя друг на друга, как будто мир вокруг них не существовал вообще, пока не прозвенел звонок на урок.

Деев, или «Злодеев», как окрестил его Олег, был известным в школе баламутом и заводилой. Вадик был красив, как Дин Рид. Высокий, широкий в плечах, с битловской стрижкой, он пользовался большой популярностью среди девчонок. Особое впечатление на женскую половину класса производило то, что он умел играть на гитаре песни «Битлз», подражая Полу Маккартни. При этом он безбожно коверкал текст, но это были уже детали или, как говорил Чесноков, «конкренки», которым мало кто придавал значение. За Вадиком числился целый список хулиганских выходок, из-за которых директриса не раз вызывала в школу его родителей и проводила с Вадиком душеспасительные беседы, не оказывавшие на него никакого воздействия. Учителя не любили Деева за хамство и агрессивное поведение. Однажды Вадика чуть не исключили из школы за драку. Благодаря связям его отца-дипломата Деева всё-таки оставили в школе. Несмотря на отвязное поведение, учился Вадик вполне сносно.

– Ты видел, как он к ней лип?! – горячился Олег, садясь с Чесноковым за парту.

– Да брось ты, Чип.

– Нет, ну скажи, ты видел?

– Да видел, видел!

– Изображает из себя Пола Маккартни, битл хренов! А сам по-английски двух слов связать не может, – не унимался Олег.

– Ну чего ты кипятишься, Чип!

– А ты видел, как она на него смотрела?

– Да плюнь ты на неё! – пытался остудить друга Валерка.

– Ненавижу гада! Как я его ненавижу! – процедил сквозь зубы Олег, сжимая кулаки.

* * *

– Ненавижу! Как я его ненавижу! – шептала Полина в бессильной ярости.

– Полька, ты чего? – Ленка удивленно заглянула ей в лицо.

– Знаешь, что я видела вчера после школы?

– Что? – испугалась Цыпочка.

– Он ее провожал!

– Кто? Кого? – не поняла Лена.

– Лукин провожал эту, как её, Вишневскую!

– Ты уверена?

– Лен, ну я же видела своими глазами! Они шли вместе, он нёс её портфель!

– Поль, не расстраивайся! Может она просто попросила его портфель донести.

– Она ему нравится! Я точно знаю!

– Откуда?

– Мне Таня Репина из его класса сказала. Я просто не понимаю, как ему может нравится эта корова! У нее же ноги колесом и задница, как арбуз!

– Да? – засомневалась Ленка. – Я что-то не замечала.

– Лен, ну что теперь делать? – заныла Полина.

– Постараться выбросить его из головы и забыть, вот что!

– Не получается.

– Поль, по-моему тебе надо как-то отвлечься, развеяться. А то ты на нем просто зациклилась. В следующую субботу в школе будет дискотека. Ты пойдешь?

– Не знаю. Что-то нет настроения.

– Обязательно приходи!

– А ты дашь мне надеть свои джинсы?

– Ладно уж, дам, – неохотно согласилась Ленка.

– Ну хорошо, тогда пойду!

Во вторник утром он позвонил ей на мобильный. Это оказалось намного проще, чем пытаться соединиться с ней через секретаря по рабочему телефону. Она ответила на звонок сразу.

– Привет, Олег! – сказала она еще до того, как он успел что-то произнести.