– Мне кажется, ты умеешь радоваться мелочам, при этом не забывая о главном. Большинство взрослых давно утратило эту детскую способность.

– Ты сказал: «Не забывая о главном». А что же, по-твоему, главное?

– Экзюпери сказал: «Самое главное – то, чего не увидишь глазами…». Я с ним совершенно согласен.

Она сидела на диване боком, поджав под себя ноги и подперев голову рукой, которая упиралась локтем в спинку дивана. В своём золотистом платье она напоминала Жар-птицу, случайно залетевшую в городскую квартиру.

– Ты счастлива? – вдруг спросил Олег совсем невпопад.

– Странный вопрос, – пожала плечами Полина. – Смотря что понимать под словом «счастье».

– Ну, Аристотель, например, говорил, что счастье – это довольство собой. А толковый словарь определяет счастье, как чувство и состояние полного, высшего удовлетворения.

– А, ну если это так понимать, то думаю, что счастлива. У меня замечательный сын, любимый муж, интересная работа. Грех жаловаться. А почему ты спросил?

– Не знаю. Просто хотел услышать, что ты скажешь, – ухмыльнулся Олег.

– А ты? – спросила она.

– Что?

– Ты счастлив?

Олег задумался.

– Как тебе сказать. Время от времени, – ответил он.

– Это как?

– Я, наверное, как большинство людей, не способен испытывать счастье в течение какого-то продолжительного времени. Я могу ощущать его только фрагментами в какие-то редкие моменты.

– Знаешь, кто-то из философов сказал, что настоящее счастье бывает только в детстве и в любви, – сказала Полина.

– Я не верю в любовь.

– Как? Совсем?

– Любовь – это временная игра гормонов. В молодости в организме возникает некоторый гормональный дисбаланс, который вызывает прилив различных чувств и эмоций. С возрастом это проходит.

– И что? Люди перестают друг друга любить и разбегаются в разные стороны? Это не так, многие живут вместе всю жизнь! – с жаром возразила Полина.

– Большинство людей продолжают жить вместе по привычке или потому, что им так удобно. Или просто не хотят признаться сами себе в том, что уже давно не испытывают друг к другу никаких чувств, – Олег говорил о себе и своей бывшей жене, хотя старался этого не показывать.

– Ну… я с твоей теорией не согласна. Хотя, в романтическую любовь я больше не верю. Но зато горячо верю в другую любовь – вселенскую, человеческую, земную. Во мне этой любви много и сейчас. До потери пульса люблю своего сына, ради него я готова на всё. Люблю свою семью, своих родных и друзей, люблю животных и природу.

– А что же тогда, по-твоему, любовь между мужчиной и женщиной? – спросил он.

– Лично я понимаю любовь между мужчиной и женщиной как чувство высшего душевного и физического наслаждения от общения друг с другом. Но такая любовь требует труда и самоотдачи. И в такую земную любовь – «любовь-заботу» – я верю до сих пор. Знаешь, я редко говорила своей маме: «Я люблю тебя», – но когда говорила, всегда слышала один и тот же ответ: «Для меня важны не слова, а поступки. Не надо мне говорить, что ты меня любишь. Докажи мне это своими поступками, и я буду чувствовать, что ты меня действительно любишь». В этом я с ней совершенно согласна.

Они немного помолчали. Было слышно, как за окном начал накрапывать дождь.

– А твоя жена? Ты её любил? – спросила Полина.

– Мы поженились очень рано, когда оба учились в институте. В то время думал, что любил. Но это была иллюзия. Нам просто было хорошо вместе. Какое-то время. Сначала жили нормально, потом она стала постоянно чем-то недовольной, ей всё время чего-то не хватало. Так жить дальше было невозможно. Мы развелись, и она уехала обратно в Питер. Там у неё родители.

– Может быть, ей не хватало именно твоей любви?

– Не знаю.

– А сколько лет твоей дочери?

– Пятнадцать. Она живет в Питере с матерью. Она сама так решила.

– Ты редко её видишь?

– Я приезжаю в Питер обычно раз в месяц. Мы с дочкой гуляем, ходим в театр.

Они уже допили чай и съели все конфеты. На часах было 2 часа ночи. Олегу очень не хотелось уходить. Полина собрала со стола посуду и понесла её на кухню. Олег нехотя поднялся с дивана. Неожиданно его внимание привлекла фотография, стоявшая за стеклом в серванте. На фотографии Полина сидела с сыном на ступеньках деревянного дома, очевидно на даче. На ней была длинная цветастая юбка. Она обнимала Сашку одной рукой и улыбалась, немного склонив голову. Было в этой фотографии что-то светлое, тёплое, радостное. Олег услышал шаги Полины, возвращавшейся с кухни. Повинуясь какому-то неосознанному желанию, Олег быстро достал фотографию из серванта и положил её в карман своего пиджака.

– Спасибо за чай. Мне пора домой, – сказал Олег, когда Полина вошла в комнату.

– Спасибо за компанию, – улыбнулась она, не удерживая его.

– Когда увидимся? – спросил он в прихожей.

– Во сне, – ответила она и неожиданно продолжила: – «Как ветрено! Привет жене и той зеленоглазой даме».

– Что ты сказала? – не понял Олег.

– Это не я сказала. Это Марина Цветаева.

– А… Да, да, что-то припоминаю, – соврал Олег, чтобы не показаться необразованным, хотя Цветаеву он читал только в институте и этих стихов не помнил.

Они ещё несколько минут постояли в прихожей, помолчали.

– Ну пока! – сказала Полина и дружески чмокнула его на прощанье.

– Пока! – сказал он.

Ему очень хотелось ее поцеловать в губы, но, помня о том, что он обещал ей образцовое поведение, Олег заставил себя удержаться от этого.

Олег ехал от неё как во сне. Полина стояла у него перед глазами. Когда он вошёл в квартиру, она показалась ему какой-то нежилой, как пустующее заброшенное помещение. Перед тем как лечь спать, Олег достал из кармана пиджака фотографию Полины, которую он вытащил из её серванта, долго смотрел на неё, а потом положил фотографию в верхний ящик своего письменного стола. Он погасил свет, лег в постель, но долгое время не мог заснуть. Полина была рядом. В темноте он чувствовал лёгкий запах её духов, ощущал её невидимое присутствие. Это чувство было так реально, что он боялся его спугнуть, протянув руку и нащупав пустоту в том месте, где по его ощущению должна была быть она.

Закрывая глаза он видел её, сияющей в золотистом платье, порхающей по залу, улыбающейся ему. Он вспомнил, как, уходя с банкета, она зацепилась ногой за ковёр, споткнулась и потеряла туфлю. Олег подхватил Полину под руку и удержал от падения. Она была похожа на Золушку, потерявшую хрустальный башмачок, убегая с бала. Стоя на одной ноге и надевая упавшую туфельку, Полина оперлась на Олега, держа его за локоть. Её прикосновение было таким приятным, что Олегу захотелось его продлить.