chitay-knigi.com » Ужасы и мистика » Оказия - Анна Шведова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 75
Перейти на страницу:

Порозов покачал головой.

– Мы не знали, истинную правду говорю. Это все Герман. Что-то где-то услышал, нас сюда приволок. Почему Звятовск? Не знаю. Какая-то там легенда, про какую-то белку. У Германа был нюх на всякую пакость, а как про оборотня да пропавших детей прослышал, так и совсем шальной стал. А еще дюже Меньковичихой интересовался. Ну, бабами, положим, он всегда интересовался, так что ты не бери это в голову…

– Герман бывал в доме у Меньковича? Говорил с ним?

– Нет, – отрицательно покачал головой Порозов, – Хотел, да не вышло. Приехал как человек – но его даже в парк не пустили. Второй раз стороной, тишком хотел пойти, да не смог. Тогда мы и подумали, что там колдун поигрывает. На рожон нам лезть было не с руки, чего ж против мага-то лезть, хотели как-нибудь с оказии с людьми Меньковича потолковать. Вот и потолковали.

– Постой, так вы знали, что люди Меньковича будут здесь?

– Нет, откуда? – Алексей хмуро помолчал и потом продолжил:

– И как же странно получается: они совсем не удивились. Знали, собаки, точно про оборотней знали. А то, что один погиб, так то просто случайно.

– Стефка что-нибудь заметил?

Порозов кивнул:

– Говорит, лозник чуял, что оборотни близко. Но не насторожился.

– А должен бы?

– А то ж, – усмехнулся Алексей, – бестия бестию что колдун колдуна жалует. Только своих и терпит.

– Выходит, хозяин водников и хозяин оборотней – заодно?

– Или один колдун. Сам подумай, чародей, как могут два колдуна ужиться на одном болоте? Ни в жисть. Слопают друг дружку, только смотри, что б под раздачу не попасть. И как по мне, так один колдун завсегда лучше двух. Иль ты не согласен?

Оболонский рассеяно глянул на него и отошел, ни сказав больше ни слова.

Пока остальные собирались да укладывали тело мертвого Германа и раненого Аськи для перевозки (старичка и человека Меньковича, подумав, уложили в коляску и оставили на дороге в надежде, что их подберут и довезут до города и без их помощи – очень уж не хотелось преждевременного вмешательства властей, охочих до дознания чужаков), Оболонский спустился к ставу, чтобы хорошенько все обследовать.

Выводы не порадовали: в нескольких шагах от того места, где упал Герман, Константин обнаружил слабые отраженные следы чародейства, настолько слабые, что не ищи он специально – ни за что не нашел бы. Причем если бы Оболонский искал прямые следы магических действий, то не только не нашел бы ничего, но своими действиями уничтожил бы и последние намеки на магию, как исчезает капля крови, залитая ведром воды. По какому-то наитию Константин не стал рассчитывать на очевидное и воспользовался нечасто применяемым эффектом Крантена, позволяющим разложить временные структуры магических потоков на составляющие, и хоть это лишало его всякой возможности исследовать содержательную сторону примененных заклинаний и определить «оттиск» того конкретного мага, что оставил эти следы, результат все же был. А дальше – дело догадок, но Оболонскому нисколько не пришлось ломать голову, чтобы понять наверняка – здесь находился некто, использовавший для прикрытия иллюзию невидимости, а после постарался тщательно прибраться за собой. Вот почему никто ничего не видел. Невидимка не был бестией, иначе видцы обязательно почуяли бы его. Невидимка был человеком, хладнокровным убийцей и опытным магом, не лишенным склонности к куражу и риску, однако о нахождении другого мага поблизости не подозревал, иначе поостерегся бы столь откровенно демонстрировать себя: иллюзия иллюзией, а для другого мага она не помеха.

Да, убийца сильно рисковал бы, не случись той стычки Германа и Константина на полянке, не повздорь они и не отвернись Константин, услышав звуки драки на ставе.

А в результате вышло, что убийца и вовсе не рисковал. Пришел, убил под носом у Оболонского и исчез.

Возвращение тауматурга ведьмаки встретили недружелюбным молчанием, и только Подкова горячо нашептывал на ухо Алексею Порозову, настырно суя ему под нос нечто, завернутое в замусоленный ситцевый платочек.

От места, где скрывался Оболонский, наблюдая за тем, что происходит на ставе, отъехали недалеко – чуть поодаль, за укрытой буйной малиной поляной, в глубине пышущего смолистым жаром соснового бора ведьмаки оставляли своих лошадей и пожитки. Оттуда-то и собирались ехать дальше, да задержались малость, дожидаясь Константина.

Необычная словоохотливость Порозова, которая объяснялась конечно же немалым потрясением от смерти Германа, сменилась угрюмой замкнутостью. Мрачные взгляды, которые он бросал на Оболонского, были полны досады и скрытой угрозы, но тауматург на это и ухом не повел. За спиной Алексея шумно сопел Подкова, нервно вытирая плечом налипшие на лоб влажные волосы и бестолково размахивая ручищами, которые имели обыкновение очень быстро найти себе применение, коли рядом завязывалась драка… Прислонившийся к дереву Стефка, чуть изогнув тонкие губы в мерзопакостной ухмылке, из-под полуприкрытых век следил за всеми черными бусинами глаз, а пальцы его между тем виртуозно играли несколькими камешками, которые при желании безошибочно попадали в цель и могли надолго лишить человека сознания. Лукич оставался с Аськой на другой поляне, но будь он здесь, наверняка горестно бы вздыхал и качал головой – единственный, кто не жаждал крови, по крайней мере так явно. Оно было понятно – ведьмаки желали мстить, мстить грубо, жестко, скоро и наверняка, но истинный враг где-то предусмотрительно затаился, его еще нужно было найти, а на Оболонском, которого невзлюбили с первого взгляда, можно было отыграться прямо сейчас. И плевать на то, что он маг. Ненависть пересилила даже извечную боязнь и осторожность. А может и наоборот, именно этой самой боязнью и подогрелась.

Неприкосновенность магов была мифом, самими же магами усердно и тщательно поддерживаемым. Не было защиты на каждый случай жизни, не было спонтанных молний, срывающихся с кончиков пальцев по мановению руки, не было сказочного «замри». Были загодя заготовленные формулы и подходящие к случаю амулеты, были словесные увертки и иллюзии. Чаще всего выйти из сложной ситуации помогала именно смекалка и опыт, чем действительно магический Дар. Увы, тауматург был человеком, которого можно избить, изувечить и убить, как и любого другого человека. Вот только догадывались об этом не все. И вовсе не с подачи самих магов. Им ни к чему трубить о своей «человечности», куда лучше оставаться в глазах окружающих «неуязвимыми».

Константин старательно делал вид, что напряжение, сгустившееся грозовой тучей, ему нипочем, однако спиной к ведьмакам не поворачивался, краем глаза следя за каждым их движением. Его чуть замедленные движения могли бы показаться спокойными, если бы не повторяющийся время от времени непроизвольный жест – поглаживание подушечкой указательного пальца свисающего с браслета необработанного аметиста, оправленного в серебро, но тусклого и невзрачного. Немногие знали, какой силой обладает этот амулет, а еще меньше испытали его мощь на себе и остались невредимы. Амулет был устрашающим оружием, но Константин держал его под рукой не столько ради защиты, сколько для демонстрации сил, он не хотел бы его применять, поскольку контролировать его мощь было столь же трудно, как удерживать направление горного потока, а последствия могли быть непредсказуемыми. С вещами, созданными магией и для магии, вообще нужно быть предельно осторожным. Куда проще использовать некоторые нехитрые заклятья, да в драке обычно не бывает времени на то, чтобы эти самые заклятья осуществить по всем правилам: пока ты будешь тщательно-размеренно произносить слова и махать руками, кто-то может успеть отмахнуть тебе эти самые руки по локти. Да, маг был не так неприкосновенен, как хотелось бы. Да, об этом не многие знали, но эти конкретные ведьмаки, с неприязненными минами снующие между соснами, о чем-то подобном если не знали доподлинно, то явно догадывались.

1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 75
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности