— Разумеется. Как глупо с моей стороны. Прошу меняизвинить. К человеку в моем положении часто приходят с… ну, вы понимаете.

— Да, мистер Клушар, конечно, понимаю. Это цена,которую приходится платить за известность.

— Действительно. — Клушар вздохнул с видоммученика, вынужденного терпеть всякий сброд. — Вы когда-нибудь виделичто-либо более ужасное, чем это место? — Он обвел глазами палату. —Не больница, а помойка. И они еще решили оставить меня здесь на ночь.

Беккер огляделся:

— Понимаю. Это ужасно. Простите, что я так долго до васдобирался.

— Мне даже не сказали, что вы придете.

Беккер поспешил переменить тему:

— У вас на голове огромная шишка. Больно?

— Да нет вообще-то. Я грохнулся на землю — такова цена,которую приходится платить добрым самаритянам. Вот запястье в самом деле болит.Болван этот полицейский. Ну только подумайте! Усадить человека моих лет намотоцикл! Просто позор.

— Могу я для вас что-нибудь сделать?

Клушар задумался, польщенный оказанным вниманием.

— Если честно… — Он вытянул шею и подвигал головойвлево и вправо. — Мне не помешала бы еще одна подушка, если вас это незатруднит.

— Нисколько. — Беккер взял подушку с соседнейкойки и помог Клушару устроиться поудобнее. Старик умиротворенно вздохнул.

— Так гораздо лучше… спасибо вам.

— Pas du tout, — отозвался Беккер.

— О! — Старик радостно улыбнулся. — Так выговорите на языке цивилизованного мира.

— Да вроде бы, — смущенно проговорил Беккер.

— Это не так важно, — горделиво заявилКлушар. — Мою колонку перепечатывают в Соединенных Штатах, у меня отличныйанглийский.

— Мне говорили, — улыбнулся Беккер. Он присел накрай койки. — Теперь, мистер Клушар, позвольте спросить, почему такойчеловек, как вы, оказался в таком месте? В Севилье есть больницы получше.

— Этот полицейский… — Клушар рассердился. —Он уронил меня с мотоцикла, бросил на улице, залитого кровью, как зарезаннуюсвинью. Я еле добрел сюда.

— Он не предложил вам больницы поприличнее?

— На этой его чертовой тарантайке? Нет уж, увольте!

— Что же случилось утром?

— Я все рассказал лейтенанту.

— Я с ним говорил, но…

— Надеюсь, вы отчитали его как следует! —воскликнул Клушар.

Беккер кивнул:

— Самым решительным образом. Консульство этого так неоставит.

— Надеюсь.

— Месье Клушар. — Беккер улыбнулся и достал изкармана пиджака ручку. — Я хотел бы составить официальную жалобу городскимвластям. Вы мне поможете? Человек вашей репутации — ценнейший свидетель.

Клушару эта идея понравилась. Он сел в кровати.

— Ну да, конечно… С удовольствием.

Беккер достал блокнот.

— Итак, начнем с утра. Расскажите мне, что произошло.

Старик вздохнул.

— Очень печальная история. Одному несчастному азиатустало плохо. Я попробовал оказать ему помощь, но все было бесполезно.

— Вы делали ему искусственное дыхание?

На лице старика появилось виноватое выражение.

— Увы, я не знаю, как это делается. Я вызвал «скорую».

Беккер вспомнил синеватый шрам на груди Танкадо.

— Быть может, искусственное дыхание делали санитары?

— Да нет, конечно! — Клушар почему-тоулыбнулся. — Какой смысл хлестать мертвую кобылу? Парень был уже мертв,когда прибыла «скорая». Они пощупали пульс и увезли его, оставив меня один наодин с этим идиотом-полицейским.

«Странно, — подумал Беккер, — интересно, откуда жевзялся шрам?» Но он тут же выбросил эту мысль из головы и перешел к главному.

— А что с кольцом? — спросил он как можно болеебезразличным тоном.

— Лейтенант рассказал вам про кольцо? — удивилсяКлушар.

— Рассказал.

— Что вы говорите! — Старик был искреннеизумлен. — Я не думал, что он мне поверил. Он был так груб — словнозаранее решил, что я лгу. Но я рассказал все, как было. Точность — мое правило.

— И где же это кольцо? — гнул свое Беккер.

Клушар, похоже, не расслышал. Глаза его отсутствующе смотрелив пространство.

— Странное дело, ей-богу, все эти буквы — ни на одинязык не похоже.

— Может быть, японский? — предположил Беккер.

— Определенно нет.

— Так вы успели его рассмотреть?

— Господи, конечно! Когда я опустился на колени, чтобыпомочь ему, этот человек стал совать мне пальцы прямо в лицо. Он хотел отдатькольцо. Какие же страшные были у него руки!

— Вот тут-то вы и рассмотрели его кольцо?

Глаза Клушара расширились.

— Так полицейский сказал вам, что это я взял кольцо?

Беккер смущенно подвинулся.

Клушар вдруг разбушевался.

— Я знал, что он меня не слушает! Вот так и рождаютсяслухи. Я сказал ему, что японец отдал свое кольцо — но не мне! Да я бы ничего ине взял у умирающего! О небо! Только подумайте!

Беккер встревожился:

— Так кольца у вас нет?

— Боже мой, конечно, нет!

Беккер ощутил тупую боль в желудке.

— У кого же оно?

В глазах Клушара вспыхнуло возмущение.

— У немца! Его взял немец!

Дэвид почувствовал, как пол уходит у него из-под ног.

— Немец? Какой немец?

— Тот, что был в парке! Я рассказал о нем полицейскому!Я отказался взять кольцо, а эта фашистская свинья его схватила!

Беккер убрал блокнот и ручку. Игра в шарады закончилась.Дело принимает совсем дурной оборот.

— Итак, кольцо взял немец?

— Верно.

— Куда он делся?