Сам же Луан удивился и растерялся. Глянул на коробку, потом снова на Варю. Девушка даже заволновалась, подумала, что дарить подарки у них так не принято или есть ещё какие-то издержки культурного барьера. К счастью, всё оказалось не столь критичным, и русал, видимо, просто продолжает считать себя безучастным наблюдателем на этом празднике, а потому и удивляется, что на него обращают внимание и даже вовлекают в их традиции.

Пожалуй, то, что в том, кто способен наивно радоваться, словно ребёнок, живут и взрослые сомнения, могло с лёгкостью сбить с толку.

Луан же всё-таки наконец-то решился взять подарок. Достав коробку, он некоторое время её рассматривал и вертел в руках, пока с помощью когтей не открыл. Точнее он открыл, буквально разорвав когтями картон. Варе, конечно же, хотелось его поправить, но она всё-таки сдержалась. Не надо. Не стоит каждый раз поправлять его, когда он делает что-то не по их правилам.

Когда тритон открыл коробочку и достал оттуда браслет, все взрослые насторожились. Основой браслета были пуговицы. Варя добавила к ним игрушечные миниатюры привычных людям вещей, начиная от сумочки из старого кукольного набора и заканчивая колесом из конструктора, помня об интересе тритона к людским вещам. Отец же ради такого дела даже поделился блёснами из своей уже буквально рыболовной коллекции, чтобы придать творению большей яркости. А все эти компоненты собирала воедино мама, стараясь повторить технологию плетения подаренного Дане браслета, чтобы русалу он не доставлял неудобства. Они старались, все загорелись идей Вари порадовать их хвостатое чудо. В конечном итоге браслет получился, хотя и весьма… своеобразным. Это изделие любой из людей бы назвал хламом, которому и цену в три копейки стыдно дать, потому что собран из бытовых мелочей. И хотя дарить-то они всё-таки решились, но всё равно разочаровались в своей идее. Он Даньке подарил настоящие глубоководные ракушки, а они что? Пуговицы?

Одна только Варя продолжала верить, что они сделали всё правильно, так, как понравилось бы именно любопытному морскому созданию, а не охочему до драгоценных металлов человеку. Она всё ещё помнила искренний восторг друга, когда он рассматривал починенное ею украшение и пуговицы, заменившие выпавшие ракушки.

И… сейчас они увидели в серых глазах тот же восторг. Неизвестно, как именно устроена его дыхательная система, но русал точно умудрился задохнуться от избытка впечатлений, пока крутил в руках и изучал подарок. Когда же он привык к его внешнему виду, он начал рассматривать его тщательнее. Натыкаясь на очередную игрушку, он вспоминал или старался угадать название этой вещи. Если угадывал, то начинал радостно махать ушными плавниками, если — нет, то тут же просил рассказать ему об этой неизвестной «штуке».

Снова присев за стол, Варя счастливо улыбалась от того, что они всё сделали правильно, и едва успевала отвечать на сыпавшиеся на неё от тритона вопросы.

Только спустя какое-то время, когда он узнал название всех вещей, чья миниатюра была вплетена в украшение, Луан успокоился, попривык к подарку и наконец-то глянул на людей. В порыве радости он опять забыл, что они его голоса не понимают, но сейчас никому несложно было догадаться, что новая симфония из тресков и свистов была его способом сказать «спасибо».

Виктор хоть и хмыкнул, мол, как мало этому водяному надо для счастья, но всё равно, как его жена и дочь, улыбнулся. На самом деле так приятно видеть, что в их хмуром, сером мире есть те, кто способен радоваться таким мелочам.

Дальше Луан уже практически начал вертеть руками, чтобы решить, где подарок будет лучше смотреться, однако вдруг он поднимает взгляд и обеспокоенно смотрит на людей. Радости как не бывало.

«Но у меня нет ничего для вас», — расстроенно произнёс тритон, рассматривая свои украшения и не считая ни одно из них равноценным по красоте подаренному.

— Вот только глупостей не говори. Это подарок для тебя, а не торг какой-то, — махнул рукой Виктор.

Конечно же, приятно видеть радость, кому ты даришь подарок, а вот когда он начинает смущаться, в панике торговаться по типу «нет, это слишком дорого, я не могу это принять», стыдно и неуютно становится уже дарителю.

К счастью для них, русал больше торговаться не стал. Что там сказано было выше? «Радости как не бывало»? Ага, ещё чего! Мгновение — и серые глаза морского создания снова загорелись радостью, а сам он продолжил пристраивать подарок на руку. Заодно в коробке оказалась ещё и связка пуговиц. Девушка помнила, что он хотел самостоятельно что-то из них сделать, вот и решила отдать. Их литровая банка от этого особо-то не обеднеет, зато у тритона будет желанный материал.

Теперь все только в очередной раз удивились скорости, с которой русал способен меняться в эмоциях и настроении. А пока гость был занят подарком, остальные вернулись за стол.

Смена обстановки, впрочем, не сильно сказалась на любимой Варе традиции собираться вместе за одним столом. Как она и говорила, именно сегодня никто не встанет изо стола и не уйдёт раньше, не полезет в телефон, потому что всегда найдётся тот, кто упрекнёт, заставит его убрать. Отец, как всегда, будет рассказывать о том, что связано с его любимым хобби, чересчур жестикулируя. Разбавит рыбную тематику анекдотами. Пусть старыми, иногда больше подходящими для компании закадычных друзей, а не для семейного застолья, но всё такими же смешными. Анекдоты рассказывать он умел — этого у него не отнять. А если даже будет не смешно, все всё равно хотя бы улыбнутся из вежливости, потому что гробовое молчание на семейном застолье, когда все заняты лишь мыслью прекратить поскорее эту формальность и поскорее вернуться в свою зону комфорта, будет хуже любого даже самого старого затёртого до дыр анекдота.

Говорили и остальные. У всех было, что сказать, за этот прошедший в вечной спешке год. Молчал только Луан. Не потому что о нём забыли, совсем нет, а скорее потому что он не мог быть столь же открыт в своих словах. Всё, что он мог рассказать о себе, не подвергая, как он думал, свой народ опасности, тритон уже рассказал девушке, а она — остальным. Поэтому заставлять его повторяться не было смысла, а уж тем более будет неправильным стараться выведать от него то, что он называет «секретом». Так что тритон в основном слушал людей, лишь изредка проявлял активность, когда Виктор заговаривал о рыбе и рыбалке. В первом русал разбирался, а о