На этот раз я справился с неожиданностью:

— Твоя цель, храм? Для чего ты?

— Я несу в себе зерно. Наши создатели разбросали нас по этому рукаву галактики.

— И что это за зерно? Во что оно должно прорасти?

— Прорасти должен разум, более могучий, чем твой.

— Ну и как? Судя по всему, еще не пророс?

— Зерно, человек, не растет в холодильнике. Я всего лишь хранилище. Зерну нужна почва, нужен свет и тепло.

— И какая же почва нужна ему? — спросил я, начиная догадываться.

— Вижу, что ты понимаешь. Точнее, догадываешься. Для разума нужна высокоорганизованная материя. Твой мозг вполне подойдет для этого.

— Я очень сожалею, но помещение уже занято. И ни в аренду, ни на подселение не сдается.

— Ни о чем подобном речи не идет, — храм был невозмутим. — Личность — уникальна и тесно связана со структурой не только твоего мозга, но и твоего тела. Значительная часть гормонов, например, вырабатывается вне систем головной части мозга. Заменить личность — нельзя. Но можно дать ей новую основу для развития.

— Дай-ка подумать. Ты хочешь сказать, что невозможно, скажем, переселить чей-то разум на новый носитель. Ну там, перенести личность в компьютер, например. Так?

— Нет. Перенести, конечно, можно. Просто, для того чтобы перенос был полноценным, необходим носитель такого же уровня сложности организации, как и исходный. Перенос на упрощенную систему неизменно приведет к деградации. Перенос на более сложную ущербен сам по себе. К чему тебе, к примеру, прививать сознание обезьяны. Переносить личность бессмысленно. Зачем ей, личности, копия?

— Ну, я мог бы предложить варианты. Но вернемся к твоей цели. Так что же ты предлагаешь?

— Все очень просто. Создатели нуждаются в тех, кого вы называете братьями по разуму. Но организмы вроде вас развиваются очень медленно. Тот уровень организации материи, на котором базируется твой разум, возник десятки тысяч земных лет назад и с тех пор практически не менялся. Весь ваш прогресс достигнут лишь за счет усложнения систем коллективного, общественного разума, выработки способов организации распределенного мышления. Но материя, на которой существует ваше сознание, осталась на прежнем уровне.

— Не очень понятно. Что ты имеешь в виду? По-твоему, я такой же примитивный, как и мои далекие предки кроманьонцы?

— Да. — Храм, похоже, особым тактом не отличался. — Ваше сознание использует особый механизм, который развился в нем, — язык. Это такая подсистема, которая позволяет возбуждать отражение реальности без непосредственного наблюдения. Понимаешь? Ты наблюдаешь вовне себя особым условным образом сформированное явление — символ, язык распознает этот символ и возбуждает в твоем сознании те области, которые с ним ассоциированы. В результате ты воспринимаешь то, чего в реальности не наблюдаешь. Например, я скажу «кот», и ты увидишь это животное, сможешь его представить, хотя никакого кота не видишь. Вот как ты думаешь, я обратился к тебе? Я использовал именно этот, существующий в твоем сознании механизм — язык, для того чтобы подсунуть тебе символы, вызывающие нужную мне реакцию. Теперь мы можем общаться — вы говорите, обмениваться информацией.

— Это понятно. Так причем здесь моя примитивность?

— Подожди, я еще не закончил. Символы материальны. Они существуют вне вашего сознания. Благодаря этому их можно хранить отдельно от человека, обмениваться ими и даже оперировать по искусственно созданным правилам вне сознания. Пользуясь этим, вы научились коллективному, распределенному мышлению, в миллионы раз усилив свой интеллектуальный уровень, но основной носитель, ваш мозг, практически не изменился.

Храм замолчал. Мне было жутко интересно, к чему он ведет, что он хочет от меня? После небольшой паузы тот продолжил:

— Ты на этой планете чужой. Ты должен был ощутить, насколько беспомощным стал, лишившись контакта с коллективным разумом Земли. Задачи, которые элементарны для тебя дома, должны казаться неподъемными здесь. Я не знаю твой путь и как ты попал сюда, но предполагаю, что это так. Подумай сам.

— Да знаю! — я пытался досадливо поморщиться, но вряд ли это получилось во сне. — Я уже даже не пытаюсь найти новые знания! Какой смысл, если у меня просто не хватит времени их освоить и применить! На Земле я обычный инженер. Чтобы им стать, я учился двадцать лет! Школа, университет, аспирантура! Да и до того меня учили с пеленок — говорить, считать, читать. Да и потом, без этой бесконечной учебы я просто не смог бы работать! А тут мне говорят: все, чему тебя учили, не совсем так. Вот, мол, тебе новые учебники — зубри. А где мне еще двадцать лет взять?! Да и учебники эти еще найти надо! И родителей, которые будут меня кормить все это время, нет! — Меня внезапно осенило. — Слушай, можно же передать все эти новые знания домой, на Землю! Как ты говоришь, коллективный разум со всем разберется.

— Я вовсе не предназначен для того, чтобы учить или передавать какие-то знания. У меня другая задача.

Разговор поглотил меня, я чувствовал, что наконец-то нашел то, что искал, того, с кем можно говорить. Было ощущение, как если бы прорвалась тысячелетняя стена одиночества — рядом со мной нечто, которое меня понимало! В этот момент я неожиданно осознал, что порой нестерпимо скучал вовсе не по Земле как таковой, а по единству с земным человечеством, его культурой. Вот почему простой планшет — забавная игрушка, почти бесполезная здесь — казался таким родным и близким. Радость обретения, однако, почему-то окрашивалась смутным беспокойством. Я отбросил его как неуместное.

— Ну так объясни же, наконец, какая!

— Я дам тебе аналогию. Сначала то, как это видится тебе. Ты думаешь, что попал на заброшенный далекий остров, где обитает доисторическое племя людей. Они во всех смыслах такие же, как и ты, но по культуре живут еще в каменном веке. Ты знаешь, как построить реактивный истребитель. Они очень любопытны и тоже жаждут этих знаний. Но для того, чтобы их передать, тебе нужно сначала научить их твоему языку. Тебе придется взять местного ребенка и терпеливо учить его двадцать лет. Но проблема не только во времени. Без контакта с твоей культурой — а это сугубо материальная субстанция: книги, машины, компьютеры и бесконечное множество иных вещей — даже этого времени будет мало. Ведь сначала ты должен будешь воссоздать основные элементы этой материи. То есть двадцать лет на одного ученика, которого ты научишь математике, двадцать на другого, который будет зубрить физику, еще двадцать на металлурга и так далее. И каждый из них будет тратить свою жизнь на то, чтобы порождать вокруг себя материальную культуру, необходимую для постройки самолета. Проще было бы просто присоединить их к общему разуму человечества, и тогда, при наличии мотивации, они прекрасно справились бы и сами за пару поколений. Не так ли?

— Ну, хорошо. Я представитель дикарей. Ты предлагаешь присоединить мое племя к культуре твоих создателей? Правильно?

— Увы, нет. В нашем случае ты попал в племя, как ты выразился, дикарей, которые совсем не такие же, как ты. Например, они не различают цветов, точнее, видят совсем другие и в ином порядке, видят глазами звуки, а гравитацию ощущают на вкус, и у них циклическая память, да еще и сознание подвержено регулярной перестройке — что-то вроде вашего сна, только раз в год, а не раз в сутки, например. Понимаешь?