Дамы терялись, не зная, что ответить.Довольная Валерия как ни в чем не бывало преспокойненько вкушала тортик.Бегающие глаза женщин, их внезапно покрасневшие лица и спешный уход доставлялией истинное наслаждение. Словом, убивать Жанну не было никакого смысла, Леравеликолепно знала, что к чему.

Глубоко разочарованная, я двигалась к метро.Еще один подозреваемый отпал. Но драгоценную мадам Корчагину все же придетсяпобеспокоить. То, что она знала о шашнях муженька, еще не означает, что Лера слюбовью относилась к своим заместительницам. Как раз наоборот, небосьненавидела их до зубовного скрежета и не удержалась, подсыпала в ликер отраву.

В метро было тепло, даже душно.Я расстегнула куртку, привалилась к двери и закрыла глаза. Телопокачивалось в такт движению поезда. Еще нужно побеседовать с этим Леней,любителем травить бабочек цианистым калием.

Зайдя по дороге в пару магазинов, я набралаштук десять угрожающе шуршащих пакетов и побежала к дому. И только когда явтащила поклажу в прихожую, в голову пришла мысль: а зачем Андрей дал Никитедесять тысяч? Почему просто не выгнал его за дверь?

Не знаю, как у других людей, но у меня, стоиттолько войти в дом, из головы разом вылетают все дельные мысли. Домашние простоне дают подумать ни о чем, кроме как о семейных делах. Вот и сегодня Лиза,Кирюша и Ирина налетели на меня, словно лисы на куриные яйца.

– Нога болит, – ныл Кирюшка.

– Прими анальгин.

– Нет его, – стонал он, – всюаптечку перерыл.

– Не может быть, – изумиласья, – только вчера упаковку купила.

– Нету, – тянул мальчик, –съели!

– Кто?

– Не знаю, съели…

Я подошла к шкафчику, вытащила коробку из-подсапог «Саламандра», набитую доверху новинками фармакологии, и тут же увиделабелую упаковку с красными буквами «Анальгин».

– Вот же он!

– Его там не было, – на полномсерьезе заявил Кирюшка.

Я только вздохнула. Не успела отпасть однапроблема, как возникла следующая.

– По истории музыки нам задалитест, – заявила Лиза, протягивая тетрадь.

– Ну и что?

– Как это? – возмутиласьдевочка. – Ты же обещала сделать.

– Я?! Когда?

– Вчера! – отрезала Лизавета и,глядя на мое лицо, добавила: – Только не вздумай отказаться, я понадеялась натебя и не пошла в библиотеку.

Я с тоской уставилась в тетрадь: семьдесят двавопроса! Один другого лучше. Что такое опера-буфф? Кого можно назвать братомоперы? Где впервые исполнили «Лунную сонату»? Хорошо хоть в моей головесохранились остатки знаний, вбитые туда профессорами консерватории. Наверное,двух часов хватит, чтобы расправиться с вопросником. Значит, сериал про ЭркюляПуаро посмотреть не удастся, зато до «Ментов» я должна успеть. Они начнутся поНТВ в 20.50.

Ровно без пятнадцати девять я отложила ручку иудовлетворенно улыбнулась. Так, управилась, и еще есть пять минут в запасе. Какраз успею приготовить пару бутербродов и угнездиться в кресле. Быстро орудуяножом, я накромсала куски сыра, шлепнула их на ржаные тостики, наполнила чашкусвежим кефиром и, облизываясь, приготовилась усесться у экрана. Но не тут-тобыло. В гостиную вошла грустная Ирина.

– Вот, – пробормотала она, –сочинение задали.

– Да ну? – отмахнулась я, неотрываясь от телевизора.

Дукалис только что нашел труп невероятнокрасивой блондинки.

– Очень трудная тема, – бубнилаИриша, тихонько подсовывая мне под локоть тетрадь, – «Юные годы царяПетра I», по роману Алексея Толстого.

– Ага, – согласилась я, стараясь неупустить нить расследования.

Казанова и Ларин как раз начали допроссвидетеля.

– Кирюша сказал, что ты обязательнопоможешь, – закончила Ира.

– Я?! Да я не умею и двух слов складнонаписать!

– Ты не пиши, только придумай, откудаможно содрать!

Понимая, что Ира не отстанет, я рысьюпонеслась в Катину комнату, вытащила первый том из собрания сочинений АлексеяТолстого и сунула Ире:

– На.

– Отметь карандашом, – неуспокаивалась девчонка.

Я быстренько подчеркнула нужные места,вернулась в гостиную и обнаружила, что кто-то съел с хлеба весь сыр и выхлебалмой кефир. Полная негодования, я поплотнее закрыла дверь и доела «голые»тостики. Нет, за «Эдамом» на кухню не пойду, а то весь фильм пропущу.И так уже непонятно, каким образом Дукалис оказался в этой квартире.

– Погладь мне на завтра брюки, –попросила Лизавета, всовывая голову в комнату.

– Хорошо, через полчаса.

– Можно съесть банку кукурузы? –поинтересовался через секунду Кирюшка.

– Да хоть весь холодильник! –рявкнула я. – Дайте кино посмотреть.

– Если у тебя голова болит, нечего навсех злиться, – ответил Кирка и исчез.

Зато опять появилась Лиза.

– Билетень или биллетень? – спросилаона.

– Что? – с трудом оторвалась я отфильма.

– Ну как пишется правильно –билетень или биллетень?

– Не так и не так.

– А как?

– Возьми словарь.

– Лампуша, – завела Лизавета, –ну что, трудно ответить по-человечески?

– Бюллетень.

– А ты не путаешь?

– Нет!

– Точно знаешь?

– Да!!!

– Ну смотри, поставят «два», ты виноватабудешь, – пригрозила она.

Я попыталась сообразить, зачем Казанова пришелв бассейн, но тут на балконе мелькнула тень. Вновь появилась кенгуру. Животноевыглядело странно. Оно стало меньше, морда покруглела, и куда-то пропалиогромные вздрагивающие уши. К тому же кенгуру корчила зверские рожи иразмахивала невероятно длинными руками. Я насторожилась. С чего быэто вдруг моя галлюцинация претерпела такие изменения? Пришлось встать иподойти к двери. На балконе радостно подпрыгивала… обезьяна.

От неожиданности я разинула рот. Надо же, эточто-то новенькое! Нет, следует позвать детей.