— Господи, прости его, — пробормотал Виктор Иванович себепод нос, но так, чтобы Олег слышал. — А в Тулу со мной не поедешь? ОтецВалентин две пары венчает!

— Не поеду, — сказал Олег. — А вы, если поедете, лучше ихтоже отговорите, чтобы не венчались!

— Да как же так?!

— Да так, что жить до конца дней вместе они все равно нестанут, а только перед богом солгут! А это грех худший, чем невенчанными жить,я вас уверяю.

— Ах, Олег Петрович, ах, циник какой!..

— Да никакой я не циник! Хотите иконостас купить, ну, купитеим иконостас! Только бы лучше книжек в библиотеку купили! У них там библиотекаесть?

Этого Назаров не знал, и Олег Петрович пожалел, что спросил,— не стоило ставить партнера в неудобное положение!

— Я сегодня был у Василия Дмитриевича, — сказал он, чтобыкак-нибудь загладить неловкость. — На Фрунзенской.

— Да ну? Что-нибудь новенькое откопал?

— Да ничего особенного.

Олег быстро прикинул, сказать про икону или лучшепромолчать. Сказать — значит надо говорить и про все остальное — и про ворованнуюдемидовскую коллекцию, и про пять тысяч долларов, и про то, как ВасилияДмитриевича «бес попутал». Назаров, как и сам Олег Петрович, большой любительстарины и хорошо относится к антиквару, но кто знает, как он отнесется к тому,что старик связался с какими-то подозрительными личностями! Все-таки ВикторИванович — человек «правильный», «положительный», почти что бог, почти царь, нупрям отец родной!

И Олег решил не говорить.

В конце концов, икона завтра же будет возвращена тем, ктопристроил Василию Дмитриевичу подозрительную коллекцию, и самому Олегу придетсяо ней позабыть. Зря он вообще спрашивал!

— Ничего особенно интересного нету, зато барышню мне ВасилийДмитриевич навязал. Прекрасную во всех отношениях. Зовут Виктория.

Назаров шутливого тона не принял.

— Остепениться вам надо, Олег Петрович! Все какие-то барышниу вас! Венчаться не велите, а сами живете не по божьим законам! Нехорошо, немальчик уже.

— Сорок три года скоро, — напомнил Олег Петрович, и они обарассмеялись.

Назаров вдруг заспешил, сославшись еще на одну встречу, иОлег попрощался с ним со смешанным чувством.

Разговоры с Назаровым давались ему нелегко, хотя тот былделовым человеком, полезным и хватким партнером, и Олег знал его не первый год,но всегда в общении с ним осторожничал. Он и впрямь не любил «показательныхвыступлений», до которых Виктор Иванович был большой охотник, и все емучудилась фальшь в том, что тот говорил и делал.

Церковь в Тульской области, надо же!.. Бабулькам сквознякомдует, а они земные поклоны бьют, иконостас бедненький!..

Олег Никонов не верил в то, что Виктор Иванович искреннепечется о бабульках и иконостасе. Виделось Олегу за всем этим единственноежгучее желание — укрепиться в роли «отца», «царя-батюшки» и почти что бога, ичтобы все в это верили, и чтобы сам Виктор Иванович верил тоже! Собственно, вжелании этом не было ничего плохого, но Олег не понимал, зачем во все этововлекать… Всевышнего. На Его территорию уж совсем бы не нужно претендовать.Храм — особое место, и не в сквозняках дело! Можно не храм построить, а дворецс куполами и крестами, и никто туда не пойдет и молиться не станет!

Если священник умный, если народ не совсем озлобленный, еслисилы еще остались и есть потребность верить, так и наплевать на сквозняки!Возьмут мужики три доски, поправят пол, да и ладно, дуть перестанет, и благоедело сделают! А просто так деньги давать, лишь бы народ тебя благодетелемсчитал и на тебя молился, — нехорошо. Да и осчастливить нищих очень просто.Можно и храм не ремонтировать. Можно винный магазин открыть и водку паленую подесятке продавать, и народ еще больше благословлять тебя станет, до земликланяться!..

Почему-то очень раздраженный, Олег Петрович вышел на улицу ипосмотрел наверх в надежде увидеть звезды, но никаких звезд, ясное дело, неувидел, только оранжевое тревожное сияние в небе, от которого ему сразу сталоне по себе; верный признак жизни в мегаполисе! Под вечер еще подморозило, и онсунул руки в карманы.

Вот, наверное, в той самой тульской деревне звезды сейчасхороши — яркие, крупные, зимние!

Его машина неслышно причалила рядом. Гена вышел и распахнулперед ним дверь.

Олег Петрович еще посмотрел на небо, а потом нехотяпоместился внутрь. Гена захлопнул дверь, обежал капот и уселся.

— В офис, Олег Петрович?

Прощаясь с Викторией, Олег с места в карьер назначил ейсвидание — гусарствовал от души, — а теперь выходило, что на встречу нужноехать! Ехать ему не хотелось, и он стал придумывать для самого себя причиныотказа.

У него полно работы — чепуха, никакой особенной работы насегодняшний вечер запланировано не было, и скучать в офисе еще хуже, чемскучать на свидании! Он может поехать поиграть в теннис, поплавать в бассейне ипосидеть в турецкой бане. Тоже чепуха, в теннис он играл по утрам, когда поулицам еще кое-как можно было проехать до часа пик. Сейчас, по вечернимпробкам, добираться до корта он будет несколько часов и, пожалуй, заснет вмашине. Приятель звал на день рождения жены, но его жену Олег не любил — она строилаему глазки, а он решительно не знал, куда деваться.

Значит, на свидание! И он достал телефон.

Умный Гена крался по переулку так медленно, что еще даже иполпути не проехал.

— Виктория, — игриво начал Олег Петрович, когда трубкаплеснула ему в ухо нежным голосом, — это Олег Петрович. Мы с вами собиралисьсегодня вечером пойти поужинать. Вы готовы?

— Мы же были на «ты», — нежно попеняла трубка. — Ну конечно,я все помню! А ты за мной заедешь?

Вот этого Олегу уж совсем не хотелось.

Если он ее привезет, он же должен будет ее и увозить — итогда не сможет сбежать, если ему станет совсем невыносимо. Если она приедетсама, значит, в ее распоряжении будет машина и он со спокойной душой в серединевечера сможет убраться восвояси — опять же, если совсем припрет.

— Я бы заехал, но у меня еще дела, а движение в этом городепо вечерам не слишком активное. Вернее, наоборот, — нащупывая утренний тон вразговоре с ней, воскликнул Олег, — как раз слишком активное, а мы с вами,дорогая моя Виктория, все еще никак не соберемся переехать в Ниццу! Вместе снашими славянскими племенами, которые под вечер, на нашу беду, едут с работыдомой!

— Ты приглашаешь меня в Ниццу? — живо спросила она, и онотступил. Ее активность, вызванная поездкой на его редкостной машине, немногоего пугала.

— Я приглашаю тебя в ресторан. В Москве.