— Нет, мы так же прагматичны, как и вы, — парировал Астахов.

— Это очень сложный вопрос. За голову Юсуфа аль-Рашидипредлагают двадцать пять миллионов долларов, а разработка нефтяныхместорождений на юге способна дать два или три миллиарда долларов. Ценынесколько разные, вы не находите?

— А вы не сравнивайте с ценой, которую дают американцы. Вывспомните, во что обошлись террористические акты только в Нью-Йорке, когдарухнули обе башни Торгового центра. Вы знаете точную сумму в миллиардахдолларов, которую заплатили страховые компании?

На этот раз промолчал Шейнер. Он понимал, что его собеседникправ.

— Мы должны будем провести большую работу, выйти наГосударственный департамент, — нехотя пробормотал он. — Речь идет о крупнейшейнефтяной компании Америки, в которой задействованы интересы вице-президента СШАЧейни. Нам будет очень трудно убедить американцев отказаться от подобныхразработок. Они не пойдут на это даже ради аль-Рашиди. Слишком высокая ценасделки.

— Тогда совместная разработка, — сразу предложил Астахов, —пополам. «Эксон мобил» и наш «Южнефтегазпром». Это предложение самое выгодноедля американцев. Они поставляют технику и вкладывают деньги, мы посылаем тудасвоих специалистов, которые могут работать, не опасаясь попасть в рукипограничников соседней страны. Иран сразу выдаст нам любого из нашихнефтяников, кто случайно окажется на их территории.

— Интересное предложение, — пробормотал Шейнер, — и оченьперспективное.

— Мы тоже так считаем, — кивнул Астахов.

— Хорошо. Я попробую переговорить с нашим руководством. Ноучтите, что наша цель остается неизменной. Уничтожение аль-Рашиди как главнаязадача нашей операции.

— Вы, прямо как Катон-старший, все время твердите, что«Карфаген должен быть разрушен», — добродушно заметил Астахов. — А еще говорят,что евреи самые лучшие ростовщики и торговцы. Сейчас вы больше занятыуничтожением аль-Рашиди, чем получением прибыли для «Эксон мобил».

— Именно поэтому мы смогли создать и сохранить своегосударство, — очень серьезно ответил Шейнер. — Отказываясь от прежних привычеки догм. Наши деды начали работать на земле, превращая пустыни в цветущие сады,наши отцы взялись за оружие, создавая лучшую армию в мире. Почти две тысячи летмы занимались только тем, что нам разрешали делать. Торговать и продавать,заниматься ростовщичеством и ювелирным делом. Нас не брали в армии, нам недавали работать на земле, нас не пускали во власть. Нужно было все начинатьзаново. И поэтому мы создали свое государство и свою армию, сумев выжить вокружении многочисленных соседей, которые нас так ненавидели. Иногда нужноуметь отказываться даже от очень больших денег во имя своих принципов. Мы этохорошо понимаем в нашей стране. Поэтому уничтожение аль-Рашиди для нас самаяважная задача.

За обедом они молчали. Другие члены делегации уже успелиспуститься и пообедать. К ним присоединился только Кажгельды, который смущеннопризнался, что проспал обед. Так они и сидели втроем за столом. Фархад подумал,что эти двое годятся ему в дети. Одной было чуть больше тридцати, другому подтридцать. Совсем другое поколение. Они были совсем маленькими, когда развалилсяСоветский Союз. Их уже не воспитывали на подвигах молодогвардейцев и ЗоиКосмодемьянской. Наоборот, их учили, что все это была лишь советскаяпропаганда. Не было подвига Зои, которую фашисты повесили. Она всего лишьпыталась поджечь сарай с сеном, заготовленным для лошадей. Не было подвигамолодогвардейцев, которые вывешивали только нелепые листовки и смогли сжечьдокументы на бирже труда, за что фашисты их и наказали. Вся история советскогонарода была опрокинута назад. Коллективизация была представлена как сплошноенасилие над крестьянином, которого просто морили голодом и отнимали последнее.Никто не вспоминал, что именно колхозы и совхозы дали фронту столь необходимыйхлеб, когда на коллективные поля выходили женщины и дети.

Индустриализация была основной ошибкой, так как превратиластрану в скопище городов, построенных вокруг металлургических предприятий. Кудамиллионами сгонялись бывшие крестьяне. Все было ложью. Даже победа в Великойвойне, когда брали числом, а не умением, потеряли огромное количество людей,побеждали благодаря штрафным батальонам и заградительным отрядам. Даже прорыв вкосмос был случайностью, которая затем развалила всю советскую науку ипромышленность.

В начале девяностых годов подобная чушь вбивалась в головымолодых. Патриотизм стал ругательством, преданность идеалам превратилась вобъект насмешек, моральные принципы стали символами ушедшей эпохи, а честностьи порядочность превратились в ненужный рудимент совести. Этим ребятам было подесять-двенадцать лет, когда распалась страна, подумал Сеидов. Они наверняка неуспели даже вступить в пионеры, прежний мир рухнул. На место чиновников, пустьне всегда порядочных и компетентных, но старавшихся сохранять внешние приличияи проповедующих хотя бы на словах некие моральные принципы, пришли другие люди.Ловкие, беззастенчивые, хваткие, беспринципные. Они начали грабить страну,которую защищали и сберегали миллионы людей, живших до них.

Сначала пришло время откровенных бандитов с кабаньими рыламив малиновых пиджаках и золотых цепях. Затем время дельцов, умевших простоукрасть государственное имущество. И, наконец, время ловких и относительномолодых людей, у которых был только один принцип — обогащаться любой ценой. Несчиталось зазорным обманывать, предавать, продавать, убивать. Они умеловоспользовались произволом, царившим в огромной стране, и начали расхищатьгосударственное имущество. Это потом, благодаря продажным журналистам иписателям, возникнет миф о молодых людях, начинавших с нуля и заработавших своикапиталы тяжелым трудом и своими талантами. Все это было неправдой. Первыекапиталы делались исключительно на краже государственного имущества и банальномприсвоении себе народного достояния. Потом это расширялось и продавалось. Таквозникли почти все состояния людей, которых потом назовут первой сотнейроссийских миллиардеров.

Ради справедливости стоит сказать, что подобные процессыпроходили и в других республиках, хотя и в гораздо меньших масштабах. Но там небыло столь откровенного паралича власти, какой был в России в девяностых, ипоэтому состояние в национальных республиках делали почти исключительно бывшиедолжностные лица за счет банального воровства и массовой коррупции. Они тожесчитали себя бизнесменами и талантливыми экономистами, забывая, что во всевремена их называли банально «государственными ворами». Но торжествовалпринцип, сформулированный классиком, — «каждый имеет то, что охраняет».

«Они совсем иные, — подумал в очередной раз Фархад. — Имневедомы наши идеалы и наши сомнения. Какими они будут? Какие нравственныепринципы формулировали их поколения? Ведь у нас разница с ними почти в двадцатьлет». Совсем другое поколение, для которого компьютеры и мобильные телефонытакая же реальность, какой в его годы были телевизоры и магнитофоны.