Алексис была девственницей в начале этой недели, но теперь как будто спешила закончить их роман. Тео стиснул зубы. Ее слова напомнили ему, насколько мало у них было общего, за исключением похожих условий, в которых они росли, и насколько она, в сущности, его до сих пор не одобряла. Он чувствовал себя использованным, и ему это совершенно не нравилось.

Загудел его телефон, и на экране появилось текстовое сообщение о том, что прибыл лимузин, который отвезет их в аэропорт. «Отличное время для серьезного разговора», – подумал Тео саркастически. Неужели Алексис думала, что он постесняется продолжать его в машине?

– Такси нас ждет, – коротко сказал он.

Носильщики погрузили их чемоданы в лимузин. Тео дождался, пока они с Алексис не окажутся внутри, на просторных мягких сиденьях, прежде чем вернуться к прерванному разговору.

– Так о каких сроках ты говорила? – поинтересовался он расслабленным, почти легкомысленным тоном.

– Конечно, мы не назначали конкретную дату, – сказала она, усмехнувшись. – Я понимаю, что это трудно… почти невозможно…

– Что, назначить дату, когда страсть иссякнет? – перебил Тео. – Ты права. Невозможно.

Алексис сверкнула глазами и упрямо продолжила:

– Я все равно думаю, что кое-что нужно прояснить.

– Почему?

Тео знал, что она права. Однако почему-то не мог справиться с желанием возражать. Он был еще не готов отказаться от того, что было между ними. Он считал, что не бывает ничего хуже, чем незаконченные дела. Конечно, в отношении женщин это было весьма условное понятие… Но Тео не видел причин в чем-то себе отказывать, а именно это собиралась сделать Алексис.

– Потому что наш брак не будет настоящим, – сказала она твердо. – А если это деловая сделка…

– Зря стараешься.

– Что?!

– Ты можешь сколько угодно пытаться побороть притяжение между нами, но я не собираюсь тебе помогать.

– О… о чем ты? – выдохнула Алексис.

– О том, что я пока не готов прекратить то, что между нами происходит. И не забывай, в Нью-Йорке у нас был короткий перерыв от камер и папарацци, но теперь мы едем обратно к ним в пасть. Когда появится новость о помолвке, репортеры будут гоняться за снимками счастливой пары. Я просто хочу, чтобы ты знала, – когда я тебя целую, это не ради камер.

– Я совсем о них забыла…

Тео ответил волчьей ухмылкой:

– Не волнуйся, они сами о себе напомнят.

Алексис помолчала секунду, потом напряженно сказала:

– Значит, другими словами, ты хочешь продолжать спать со мной, пока тебе не надоест.

– Другими словами, я не собираюсь бороться с нашим взаимным влечением.

Она не ответила, и до конца поездки они оба молчали. Про себя Алексис думала, что это очень типично: Тео сказал то, что хотел сказать, а потом, вместо того, чтобы продолжать обсуждение, решил, что разговор закончен, и остаток поездки смотрел в ноутбук, разбирая письма и не обращая на нее никакого внимания.

Он был настолько уверен в себе, настолько убежден в своей привлекательности, что не мог даже представить, что Алексис может ему отказать.

Это повергало ее в отчаяние.

Сможет ли она устоять перед искушением? Даже зная, что для Тео это всего лишь секс? Даже зная, что для нее это закончится невыносимой болью? Что она превратится в одну из тех женщин, которые преследуют его и устраивают сцены при каждой встрече? Которые так и не смогли его забыть?

Весь ее гнев, все презрение, вся убежденность, что она ни за что в жизни не влюбится в такого мужчину, теперь выглядели наивностью и глупостью. Легко было ненавидеть тот образ, который складывался из газет и слухов. Но когда она узнала мужчину, скрывавшегося за этим образом, сложного и глубокого, устоять было уже невозможно.

Она превратилась в еще одну его жертву. И все равно ее тело охватывала дрожь от одной мысли о его поцелуях, от желания большего. Алексис боялась, что ее предаст не только ее слабое тело, но и эмоции.

Ее мысли настолько бурлили, что она едва заметила перелет. Тео ее не трогал. Честно говоря, Алексис не была уверена, что он вообще помнит о ее присутствии рядом. Он был полностью погружен в работу; секс, хотя Тео и любил его, всегда занимал второе место.

Только когда самолет уже катился по посадочной полосе, Алексис, проснувшуюся после тревожной дремоты, охватили другие заботы – в первую очередь о том, что такое собирается сказать ей отец. Тревога снова начала терзать ее душу. Несколько часов назад Тео успокоил ее страхи, сказав, что если бы проблема была со здоровьем ее матери, они бы об этом узнали. Но теперь Алексис видела всю слабость его утверждения. С чего бы ее отец стал делиться подобными новостями со Стефано? Это личное, семейное дело; Карло держал бы все при себе. А поскольку он всегда стремился защищать Алексис от неприятного, его серьезный тон предвещал серьезные же проблемы. Такие, которые он не может от нее скрыть.

– Что, если с мамой что-то не так? – вырвалось у нее.

Мысль о том, чтобы искать поддержки у Тео, была ей неприятна, но она уже успела представить худшее развитие событий и теперь хотела услышать уверенность в его голосе. Ее невероятно раздражало это желание, особенно учитывая, что она изо всех сил пыталась удержать хрупкие барьеры вокруг своего жалкого слабого сердца. Но логичные объяснения Тео ее утешали. Даже несмотря на то, что она уже убедила себя в их бессмысленности.

– С ней все в порядке.

Тео провел большую часть перелета, пытаясь понять, почему он готов вот-вот нарушить собственное правило – никогда не гоняться за женщиной. Алексис отстранялась от него, но вместо того, чтобы пожать плечами и найти другую, он стремился удержать ее. Надо полагать, виной были ее эго и гордость. Не самые привлекательные качества, но Тео не собирался притворяться, что дело в чем-то более серьезном.

– Но ты этого не знаешь.

Тео посмотрел на ее открытое лицо с горящим румянцем, и его либидо дало о себе знать с поразительной силой. Что было такого в этой женщине, что от одного взгляда ему хотелось утащить ее в ближайшую пустую комнату и насладиться ее телом? Он даже поймал себя на том, что мысленно прикидывает маршрут к таможне, вспоминая, нет ли там где-то кабинок и укромных комнат, где он мог бы сорвать с нее строгие брюки вместе с бельем и примитивно и жадно взять ее…

От этой идеи ему пришлось отказаться, хотя и с некоторой неохотой. Но это объясняло, почему он продолжает преследовать Алексис. Если бы они прекратили свой роман сейчас, когда оба жаждут продолжения, это было бы все равно, что остановиться на пике возбуждения, даже без холодного душа, чтобы погасить страсть.

– Ты тоже не знаешь. – В его голосе прорвались нетерпеливые нотки. – А теперь не забывай – мы снова на публике. Постарайся идти рядом, а не за мной. И лучше убрать с лица это перепуганное выражение.