других людей и ненавистное самому Богу.

II. Во время войны должно всегда стремиться к миру

С другой стороны, не может душа, всецело погруженная в заботы войны, пребывать в безопасности и вере в Бога, иначе как постоянно имея в виду мир. В высшей степени верно ведь сказано Саллюстием: «Мудрые ведут войну ради мира» («Речь к Цезарю»). С этим созвучно изречение Августина: «Должно не стремиться к миру ради войны, но вести войну ради достижения мира» («Письма», I, «К Бонифацию»). Сам Аристотель неоднократно упрекает народы, которые ставят военные действия как бы конечной целью («Политика», кн. VII, гл. II и XIV). Некая звериная сила преобладает по большей части в войне; тем усерднее должно стремиться к тому, чтобы она смягчалась человеколюбием, пока, чрезмерно подражая диким зверям, мы не разучились быть людьми.

III. И добиваться его должно даже с ущербом, особенно христианам

Словом, если может быть достигнут достаточно обеспеченный мир путем прощения злодеяний, возмещения убытков и расходов, то это – не так плохо, в особенности же для христиан, коим Господь даровал свой мир. Наилучший толкователь этого мира желает, чтобы мы стремились к миру со всеми, насколько это возможно, насколько это в нас заложено (ап. Павел, Посл. к римлянам, XII, 18). Доброму мужу приличествует начинать войну против воли, неохотно принимать крайние меры, как мы читаем у Саллюстия.

IV. Что полезно для побежденных?

Достаточно одного этого; но по большей части и польза человеческая влечет к тому же прежде всего людей менее сильных, потому что опасна продолжительная борьба с могущественными; и подобно тому как должно избегать большей опасности на корабле потоплением в воде грузов, так нужно оставлять в стороне гнев и надежду на помощь ненадежных советников, о чем верно сказано у Тита Ливия. Аристотель пишет[1584]: «Лучше пожертвовать более могущественным кое-чем из своего достояния, нежели погибнуть побежденными на войне со своим достоянием».

V. А также победителю?

Но мир предпочтительнее и для людей более могущественных; ибо, как не менее верно говорит тот же Тит Ливий, мир выгоднее и славнее для тех, кто дает согласие на мир в расцвете успехов; мир лучше и безопаснее, нежели ожидаемая победа. Ведь, надо полагать, Богвойны Марс доступен для всех. Аристотель заявляет: «Должно иметь в виду, сколь многократны и непредвиденны на войне обычно постигающие превратности». В одной речи в пользу мира у Диодора Сицилийского возводится обвинение на «превозносящих величие своих подвигов, как если бы не существовало явного обычая у судьбы быть щедрой военным счастьем попеременно». И следует более всего опасаться отваги людей отчаявшихся[1585], как и свирепейших укусов затравленных зверей.

VI. И тем, дела которых сомнительны?

Если же обе стороны признают свои силы равными, то, по словам Цезаря, это и есть наиболее благоприятное время вступить в переговоры о мире, пока еще каждая из обеих сторон сохраняет уверенность в себе («Гражданская война», кн. I).

VII. Заключенный мир должно соблюдать самым благоговейным образом

Мир же, заключенный на любого рода условиях, должен соблюдаться обязательно во имя указанной нами святости взаимных соглашений; и следует неуклонно остерегаться не только вероломства, но и всего, что причиняет людям раздражение. Ибо сказанное Цицероном о дружбе частных лиц возможно распространить в одинаковой мере на отношения публичные, так как они все должны охраняться с крайней тщательностью и величайшей добросовестностью, тем более между теми, кто от враждебности обратился к взаимной приязни.

VIII. Заключительная молитва к концу труда

Да внушит это Господь – единственно могущий это сотворить – сердцам тех, в руках коих находится судьба христиан; и да внушит им разумение права божеского и человеческого и помышление о том, что ум их избран на служение правлению людьми, любезнейшими Богу живыми существами[1586].

Примечания

1

Фукидид, кн. VI. Та же мысль в кн. V, где афиняне, на стороне которых в то время был перевес силы, обратились к милосцам с такими речами: «Человеческому разуму представляется истинным определять справедливость мерой необходимости с каждой стороны; впрочем, сильнейшими творится все, что в их власти, а более слабые вынуждены терпеть».

2

У Плутарха Лисандр, обнажая меч, говорит: «Тот, кто владеет этим, тот лучше всего умеет распределять границы земли». У того же автора Цезарь говорит: «Одно время благоприятно мечу, другое – закону». Сенека в книге четвертой «О благодеяниях» (гл. XXXVIII) пишет: «Напрасно, между прочим, во время походов цари щедро раздают дары, так сказать, закрыв глаза; в походе один справедливый человек не в состоянии удовлетворить по соразмерности множество желаний вооруженных людей; невозможно в одно и то же время быть и добрым мужем, и отличным полководцем».

3

Плутарх следующим образом передает это обращение Помпея к мамертинцам: «Когда же вы прекратите чтение законов нам, препоясанным мечом?» Квинт Курций: «До такой степени война извращает даже естественный порядок и право» (кн. IX).

4

Златоуст, «На послание апостола Павла к римлянам» (слово XXXI): «Разве мы, люди, от природы не имеем взаимной приязни к людям, когда нечто подобное свойственно даже зверям?» Смотри у него же в главе первой слова на послание к ефесеям, где он учит, что в нас от природы заложены семена добродетели. Марк Аврелий Антонин, император и великий мудрец, полагает: «Давно же достоверно известно, что мы рождены для общежития. Разве не очевидно, что худшее существует ради лучшего, а лучшее – взаимно друг для друга?»

5

Древняя пословица гласит: «Собака не ест собачьего мяса». Ювенал пишет:

Тигр свирепый живет в мире с хищником тигром.

Звери одной и той же породы щадят друг друга.

Есть великолепное место у Филона в толковании на пятую заповедь, которое, если кому угодно, можно прочесть по-гречески. Я же, ввиду его пространности, здесь передам в переводе: «Люди, берите хотя бы пример с бессловесных животных, которые платят благодарностью за оказанные им благодеяния. Собаки – сторожат жилища и даже готовы поплатиться жизнью, защищая хозяина, если последний внезапно подвергнется какой-нибудь опасности. Говорят, что собаки пастуха бегут впереди стада и готовы сражаться до последнего издыхания, лишь бы хозяин остался невредим. Разве не позорнее всего то, что человек, существо самое кроткое, в чувстве благодарности уступает первенство собаке, самому свирепому животному? Если недостаточно воспользоваться примером земных животных, обратимся к природе птиц, носящихся по воздуху, чтобы хоть у них поучиться чему следует. Аисты в старости, уже неспособные летать, остаются в