потом вторую и так по седьмую включительно. Ты будешь чувствовать себя все эти дни прескверно. Но потом быстро начнешь поправляться. Вот и все. На, держи.

Славик взял конвалюту с семью таблетками, каждая из которых была величиной с пятак.

— Спасибо, доктор. А что, если не поможет?

— Ты же сам знаешь, что поможет. Прощай.

Славик положил конвалюту в карман рубашки и аккуратно застегнул пуговицу. Его тут же отвезли к кораблю. Помахав на прощанье рукой, Славик въехал по трапу внутрь корабля и тут же скомандовал:

— Задраить люк! Приготовиться к старту! Курс на Землю! Пункт прибытия — исходные пространственно-временные координаты! Прибыть в кратчайшее время! Доложить по прибытии! Старт!

Сверху прозвучал голос автопилота:

— Команда воспринята и исполняется. Будем на месте через десять минут бортового времени. Старт и полет нормальные.

Славик задремал в своем кресле и проснулся только по сообщению автопилота:

— Мы в исходной точке. Полет завершен.

— Открыть люк!

Славик въехал по трапу в свое убогое жилище. Развернув кресло, он видел, как втянулся трап, а затем корабль медленно и беззвучно оторвался от земли и, мигнув на прощанье кругом золотых огней, расположенных по периметру, исчез в небе, быстро набирая высоту и скорость.

***

Славик так и остался сидеть у открытого окна, глядя в черную мглу майской ночи и слушая переливчатые соловьиные трели. В мыслях он продолжал оставаться на Тельме и беседовать с Каннером.

Удивительный человек этот Каннер! Так ясно и коротко все разъяснить! И для этого понадобилась только клетчатая скатерть и ваза с мелкими орешками. А он столько времени ломал голову, за что Господь так наказал его, не успевшего ни в чем провиниться ни перед людьми, ни перед Богом, ни перед самим собой. А он его и не наказывал вовсе. Просто по-иному, чем Славик того хотел бы, распределились орешки в клеточках. Он не получил физически полноценного развития, зато получил дар — силой своего желания, силой одной только мысли, одного только своего воображения преобразовывать действительность по своему усмотрению. Он создал не только космический корабль, который земляне еще неизвестно когда смогут создать, руководствуясь достижениями науки и техники, но и целый мир вместе с его многовековой историей, обитатели которого намного превзошли землян по своим возможностям. Неясно только, как это все укладывается во времени. Ну, а что такое время — вряд ли знает кто-либо, кроме самого Великого Космоса.

Таким образом, получается, что нет людей, обиженных Богом, да и не может быть. Бог никого не обижает, он творит только добро. Человеку надо лишь разглядеть его — узнать, на какую клеточку упало больше орешков. Тогда он не будет мучиться чувством собственной неполноценности, а станет активно пользоваться тем, что он может лучше других и больше других. Вся задача сводится лишь к тому, чтобы узнать, а чем же он превосходит остальных, так сказать, полноценных. Но это, видимо, самая сложная из всех задач. Наиболее важно, пожалуй, то, что теперь ему известно, что все обстоит именно так. Задачу решать значительно легче, если ты заранее знаешь, что она имеет решение.

Многие, казалось бы, ущербные люди были выдающимися учеными, поэтами, писателями, композиторами. К примеру, Высоцкий, Есенин, Мусоргский, Куприн, Довлатов были алкоголиками. А знали бы мы, скажем, Высоцкого, если бы он не был поражен этим разрушительным недугом? А знали бы мы Пушкина, не будь он необузданным холериком, скандалистом и дуэлянтом? Наверное, нет. Конечно же — нет! А какие тайные пороки имели другие великие люди, знает, возможно только Бог.

Теперь, кажется, понятно и с Иисусом Христом. Он, прожив всего тридцать три года и не совершив ни малейшего греха, прожил, казалось бы, бессмысленную и безрадостную жизнь. Однако в награду за аскетизм он получил возможность, приняв крестные муки, искупить перед Богом-Отцом грехи всего человечества. О, какое же он удовлетворение, должно быть, при этом испытал! Все его орешки упали всего на одну-единственную клеточку!

Славик еще с минуту поразмышлял о высоких материях, а потом задумался о себе. Как соблазнительно быть столь могущественным! Ведь он может так прославиться, так удивить всех окружающих, пользуясь открытыми в себе способностями! Это, пожалуй, похлеще, чем телепатия или какое-нибудь ясновидение. Он может несказанно разбогатеть или сделать столько добра! Однако при этом он никогда не перестанет быть калекой, его никогда не полюбит Верочка или другая столь же красивая девочка. На его долю останутся только жалость да сочувствие. Боже, зачем же тогда не то, что творить, а и жить вообще? Нет, не по нему такой подвиг. Уж лучше раз напиться горячей крови, чем триста лет клевать мертвечину!

Эта мысль подействовала, как успокоительное снадобье, и Славик погрузился в сладкую полудрему.

***

В дверном замке щелкнул ключ. Со второй смены вернулась мама.

— Славик, почему ты не спишь до сих пор? Ты ужинал? Сейчас я покормлю тебя, чем Бог послал.

Все было по-прежнему. Мамин голос вернул Славика к действительности, и он очнулся от сновидения. Да, к сожалению, это ему только приснилось. Он с горечью облизал потрескавшиеся губы и здоровой рукой прикоснулся к карману рубашки… Там лежала конвалюта с семью таблетками, размером с пятак каждая.

***

Во дворе, какие обычно называют «курятниками», двое пенсионеров сидели за шахматной доской.

— Тебе шах, Николай Палыч!

— Не пугай, мы пуганые. А мы пешечкой закроемся. Ну, как, а?

— А мы коником твою пешечку — вот так. Слушай, Палыч, видишь вон того парня? Да куда ты смотришь, старина? Вон того высоченного, возле ворот девицу обхаживает. Теперь видишь?

Ну. Парень — как парень, спортсмен, наверное. А что?

— А то, что он до пятнадцати лет был к инвалидному креслу прикован, понял? Полиомиелит в раннем детстве перенес. Все кости покручены были.

— А потом что? Прошло?

— Да, как видишь. Все врачи голову ломают, небывалый случай, говорят. Такого еще в практике не было. Его бывший лечащий врач — Николай Михайлович Цюба — не слыхал? Так он раньше только для вида посещал мальчишку, все смириться с судьбой его уговаривал. А теперь, вот, благодаря ему и сам знаменитостью стал, с докладами среди докторов выступает. Статьи научные пишет на основе собственного наблюдения. Все как его пациент питался да какие лекарства принимал, какую гимнастику делал, какие анализы у него были, и что вообще, по его мнению, способствовало неожиданному полному выздоровлению пацаненка.

— Сильный организм, видать.

— А причем здесь организм? Подобного еще ни один врач не знает, чтобы такой вот паралитик выздоровел, да без малейших последствий!

— Выздоровел — так выздоровел. Хорошо, значит. Дай ему