– Можешь прямо так, я не брезгую.

Алиса приняла бутылку из рук незнакомки и приложилась к горлышку. В нос шибануло кислым. Дешевое каберне вязало рот и, если судить по чужому насиликоненному рту, красило зубы в красный. Алиса протянула вино обратно, и незнакомка царственно приняла его точно кубок на пиру.

– Песню эту знаешь? Подпоешь?

– Слышала, но слов не знаю.

– Я научу. Запоминай: «Мне говорят, что я как самолет».

– У меня голоса нет.

– Можно подумать, у кого-то он есть! – фыркнула незнакомка. – Глотни еще, сразу появится. Зовут как?

– Алиса.

Девушка смерила ее с ног до головы цепким взглядом, и Алиса почти что слышала, как в голове у нее стучит кассовый аппарат и выбивает ценники для одежды, в которой была Алиса.

– Ивана. Так пить будешь? Или тебе нельзя? Ты поэтому тут?

– Почему? – не сообразила Алиса.

– Ну, залетела? Поэтому больше не пьешь? Ты к кому пришла, кто беременность ведет? У меня сначала был доктор Раячич, потом доктор Штерич, а сейчас я к заведующему отделением пришла.

– Тяжелый случай?

– Еще какой.

– И какой?

– Мужик у меня мудак. – И, видя растерянность на лице Алисы, Ивана рассмеялась. – Да спираль я ставила тайком от мужика. Он здесь всех трижды купил и продал, кроме этого полковника. На детях помешался. В косметичку мою пять раз на дню залезал, таблетки искал. Как будто я их получше не припрячу. Все равно бросать его собиралась, только через месяц.

Алиса растерялась не от того, что мужик Иваны оказался мудаком и пришлось скрывать от него контрацептивы. Она присмотрелась к глазам, прислушалась к рисунку дыхания. Глаза были хоть и с пьяной искрой, но ясные, а дыхание хоть и неровное, но не вздымалось истерикой.

– Ивана, а число какое сегодня, не помнишь?

– Восьмое. Нет, седьмое. Нет, на когда у меня прием был? Подожди… телефон где?

Ивана забегала глазами по кабинету, хотя бесполезный сейчас телефон в золотистом чехле лежал прямо рядом с ней на кушетке.

– Ты здесь давно? – спросила Алиса.

– Тебе зачем?

– Ты знаешь, что происходит снаружи?

Ивана приложилась еще одним длинным глотком. Пожала плечами.

– Пфф. Буча какая-то.

– А здесь что происходило?

Ивана снова пожала плечами, а потом, наконец, увидела телефон, потянулась к нему, но пошатнулась на краю кушетки и неловко задела. Телефон полетел на пол. Ивана попыталась наклониться за ним и опасно качнулась вперед. Алиса успела придержать ее за плечо. Бутылка выскользнула из наманикюренных пальцев. Брызнуло стекло, брызнуло пахучее каберне, окропляя рулон бумажных полотенец, кушетку, джинсы Алисы.

Ивана дернулась, но Алиса держала крепко. Рывком усадила Ивану понадежнее и сама наклонилась за телефоном. Стекло пошло трещинами. Ивана приняла телефон, повертела в наманикюренных пальцах и выругалась?

– Гребаная цацка!

Телефон полетел в стену. Раздался треск. Алиса вздрогнула, а Ивана посмотрела на нее и залилась пьяным хохотом.

– Да не бойся ты, он мне другой купит. Хочешь, скажу, чтобы и тебе купил? Скажу, что ты моя подруга. Хотя не поверит. В твоих-то шмотках. Но все равно куп…

Ивана резко оборвалась и икнула. Уставилась перед собой стеклянным взглядом. Алиса осторожно потрясла ее за плечо.

– Ивана? Ты знаешь, что здесь случилось?

– З-знаю, – теперь она говорила тихо и не отводила взгляд с какой-то одной ей ведомой точки. – Мальчишки играют. Мальчишки всегда играют. Не переживай. Наиграются – и все утихнет. Надо просто переждать молча, сестра. Надо просто перетерпеть.

– Во что они играют, Ивана?

Она не ответила. Обхватила себя за плечи и начала раскачиваться. Ее нельзя здесь оставлять, подумала Алиса. Марко, наверное, будет против, но она его уговорит. А Мика – ну, что Мика. Холеные девушки ему хорошо знакомы. Действительно, нужно просто переждать, пока она не протрезвеет и тогда, может быть, сможет рассказать, что случилось в больнице.

– Здесь нельзя, – сказала Ивана и было слышно, что язык у нее заметно ведет. – Они вернутся скоро. Специально зачистили. У них здесь будет этот… эта… штаб!

Логично, подумала Алиса. У академии своя вертолетная площадка перед зданием. Возможно, поэтому и выбрали это место. Поэтому и здание не разнесли, даже не испачкали. Оцепили весь район, запретили выходить на улицы, но ничего не тронули. Кроме людей. Тела казненных врачей, наверное, оставили в назидание, а люди на стадионе… Алиса потрясла головой. О том, чем провинились перед новой властью люди на стадионе, она спросит у Иваны потом.

– Ивана, а твой мужчина, он где? Он с ними?

Ивана только повела плечами. Поднесла руку ко рту, как будто хотела снова приложиться к бутылке. С детским удивлением уставилась на пустую ладонь. Перевела взгляд на Алису и заплетающимся языком сказала:

– Надеюсь, что за вином поехал.

Сама хихикнула своей шутке. Нужно уводить ее отсюда, подумала Алиса.

– Мы сами быстрее справимся, – сказала Алиса. – Тут недалеко до супермаркета. Пойдешь со мной? Сбежим на часок?

– А и сбежим!

Ивана покачала ногами в воздухе. Вытянула перед собой, словно любуясь, покрутила ступнями в одну сторону, в другую. Наконец, соскочила с кушетки и покачнулась. Алиса подставила плечо и взяла ее под локоть.

Выбирались долго. Ивану мотало, она спотыкалась на ходу, и иногда ей приходилось опираться на Алису всем на удивление немаленьким весом так, что Алиса едва удерживала равновесие.

На лестнице стало немного полегче, там можно было взяться за перила. Правда, подвели каблуки, которыми Ивана цеплялась за ступеньки. В конце концов, она с досадливым кошачьим фырканьем наклонилась и расстегнула ремешок правой босоножки. Балансируя на одной ноге, скинула ее. Со вторым ремешком возилась так долго, что Алисе самой пришлось опуститься на корточки и помочь. Ивана отшвырнула босоножки вниз по ступенькам, но сразу же с расстроенным «Ой!» всплеснула руками. Поднимать пришлось тоже Алисе. Ивана приняла их и прижала одной рукой к груди.

Так и дошли до выхода, а потом спустились с крыльца. На шершавом асфальте Ивана шла еще медленнее, поджимая пальцы на явно непривычных к босой ходьбе ступнях. Алиса сразу увидела, как жадно вскинулся им навстречу Марко. Мика не повернулся. Стоял спиной и, кажется, курил. Госпожа Мария держала его под локоть.

Марко что-то сказал, и Мика вздрогнул. Повернулся вполоборота. Так, чтобы не видеть фонари, поняла Алиса, и пошла ближе к противоположной обочине, чтобы ему легче было смотреть на нее. Она даже отсюда видела, как за короткую секунду надежда подсветила лицо Мики, словно фонариком изнутри, и сразу же угасла, уступая разочарованию, а потом удивлению. Губы округлились в беззвучном «о». Мика, кажется, бездумно поднес сигарету ко рту и так затянулся, что аж закашлялся. Госпожа Мария ласково погладила его по рукаву.