Милан, уловивший конец фразы, понял, что обманулся – нет,эта девушка не купится на обещания любви, не попадет в расставленные силки. Итем не менее весь вечер он спрашивал себя, почему она предпочла какого-тостарика, какого-то ничем не примечательного счетовода и страхового агента.

Впрочем, это ее дело. Платит комиссионные – пусть самарешает, с кем ей спать, а с кем – нет.

Запись в дневнике Марии, сделанная после ночи, проведеннойсо стариком, с ничем не примечательным счетоводом и со страховым агентом:

Чего от меня надо этому художнику? Разве он не знает, что мыпринадлежим к разным странам, разным культурам, разным полам? Он, наверно,думает, что я знаю о наслаждении больше, чем он, и хочет чему-нибудь у менянаучиться?

Почему он не сказал мне ничего, кроме: «Я – клиент»? Ведьтак просто было бы сказать: «Я скучал по тебе» или «Какой чудный день мы стобой провели». И я – настоящая профессионалка – ответила бы ему в том же духе,хотя он обязан был бы понять мою неуверенность, но ведь я – слабая женщина издесь, в «Копакабане», я совсем другая.

Он – мужчина. И к тому же художник. А потому не может незнать, что великая цель всякого человеческого существа – осознать любовь.Любовь – не в другом, а в нас самих, и мы сами ее в себе пробуждаем. А вот длятого, чтобы ее пробудить, и нужен этот другой. Вселенная обретает смысл лишь втом случае, если нам есть с кем поделиться нашими чувствами.

Он устал от секса? Я тоже – и тем не менее ни он, ни я незнаем, что это такое на самом деле. Мы оставляем при смерти то, важней чего,быть может, и на свете нет, – а ведь я послана, чтобы спасти Ральфа и бытьспасенной им. Но он не оставил мне выбора.

* * *

Мария испугалась. Она начинала сознавать, что после стольдлительного самообуздания вулкан ее души вот-вот начнет извержение и, кактолько это произойдет, она своим чувствам больше не хозяйка. Что это за субъект– может быть, он наврал о своей жизни все от первого до последнегослова? – с которым она провела всего несколько часов и который неприкоснулся к ней, не попытался поухаживать, соблазнить? Может ли что-нибудьбыть хуже этого?

Почему так тревожно колотилось ее сердце? Потому что Мариябыла уверена – он испытывает то же, что и она. И тут она очень ошибалась. ИбоРальф Харт хотел встретить такую женщину, которая смогла бы разжечь в нем почтиуже погасшее пламя, хотел превратить ее в богиню секса, источающую «особыйсвет» (тут он был искренен) и готовую взять его за руку и показать ему дорогу кжизни. Он и представить себе не мог, что Мария так же равнодушна к плотскойлюбви, что у нее свои проблемы в этой сфере (познав стольких мужчин, она так ниразу и не смогла испытать наслаждения), что в то утро, когда они встретились,она строила планы на будущее и мечтала, как триумфально вернется на родину.

Почему же она думала о нем? Почему думала о том, кто, бытьможет, в эту самую минуту изображает красками на полотне другую женщину,говоря, что от нее исходит «особый свет» и что она способна стать истой богинейсекса?

«Потому что с ним я могла разговаривать».

Что за чушь! Может, она и о библиотекарше думала?! Ничегоподобного. А о филиппинке Нии, единственной из всех девиц в «Копакабане», с кемможно было поделиться мыслями и чувствами, – думала? Не думала. А ведь собеими она часто виделась, и ей было с ними хорошо.

Мария попыталась переключиться на другое – стало совсемтепло... вчера так и не успела зайти в супермаркет... Написала длинное письмоотцу, во всех подробностях и очень обстоятельно описав, какой участок землинамеревается приобрести, – пусть они с матерью порадуются. Не указалаточную дату своего возвращения, но намекнула, что произойдет это в скоромвремени. Заснула, проснулась, снова заснула, снова проснулась. Поняла, чторуководство по управлению усадебным хозяйством хорошо для швейцарцев и негодится для бразильцев – это два совершенно разных мира.

Днем она убедилась, что душа ее немного успокоилась – покрайней мере, ничего похожего на землетрясение, на извержение вулкана, нанемыслимое давление требовавшее немедленного выхода. Ей стало легче, напряжениеспало – что ж, на нее и раньше порой накатывала такая страсть, а на следующийдень все проходило. Все к лучшему – ее мир остался прежним. Есть семья, котораяее любит, есть человек, который ее ждет и часто пишет письма, сообщая, чтоторговля тканями процветает и дело расширяется. Даже если она сегодня жевечером решит улететь домой, у нее хватит денег купить фазенду. Худшее позади: онаодолела языковой барьер, одиночество, ужин в ресторане с арабом, она приучиласвою душу не жаловаться на то, что делают с ее телом. Она отлично знает теперь,чего хочет, и готова на все ради этого. И мужчинам в этом «этом» места нет. Покрайней мере, тем, кто не говорит на ее родном языке и не живет в ее родномгороде.

Да, она успокоилась, душа перестала ходить ходуном, и Марияпоняла, что отчасти и сама виновата – почему она не сказала ему: «Я так жеодинока и несчастна, как и ты, вчера ты сказал, что видишь исходящий от менясвет, и это были первые ласковые и искренние слова за все то время, что япровела здесь»?

По радио звучала старинная песенка: «...а любовь мояпогибла, и родиться не успев». Да это просто про нее, про ее судьбу.

Запись в дневнике Марии, сделанная через два дня после того,как все пришло в норму:

Страсть не дает человеку есть, спать и работать, лишаетпокоя. Многие боятся ее, потому что она, появляясь, крушит и ломает все прежнееи привычное.

Никому не хочется вносить хаос в свой устроенный мир. Многиеспособны предвидеть эту угрозу и умеют укреплять гнилые стропила так, чтобы необвалилась ветхая постройка, этакие инженеры – в высшем смысле.

А другие поступают как раз наоборот: бросаются в страстьочертя голову, надеясь обрести в ней решение всех своих проблем. Возлагают надругого человека всю ответственность за свое счастье и за то, что счастья невышло. Они всегда пребывают либо в полном восторге, ожидая волшебства и чудес,либо в отчаянии, потому что вмешались некие непредвиденные обстоятельства и всеразрушили.

Отстраниться от страсти или слепо предаться ей – что менееразрушительно?

Не знаю.

* * *

На третий день, будто воскреснув из мертвых, Ральф Хартпоявился в «Копакабане» снова. И чуть было не опоздал: Мария уже разговаривалас другим клиентом. Однако, заметив художника, вежливо сказала, что танцевать нехочет, у нее уже назначена встреча.

Только сейчас она поняла, чего ждала все эти дни. И принялабезропотно все, что судьбе будет угодно даровать или отнять.