Румелии», куда также вела лестница из книжного магазина, чтобы покупатели могли сразу сесть за столик, заказать себе еды и напитков и насладиться пищей для ума и тела.

Полуночница предпочла стол, стоявший поодаль от всех, и села лицом ко входу, предоставив мне разглядывать улицу за ее спиной.

Шустрый официант в тюрбане принес нам два меню. От моего внимания не укрылось, что остальные посетители, пожелавшие принять трапезу в столь ранний час, европейка с книгой Ла Помпадур и индус в малиновом пиджаке, лениво листавший газету, неприкрыто разглядывают нас.

– Мне чашечку вашего фирменного кофе, омлет с курицей и грибами и круассан, – Полуночница даже не открыла поданное ей меню. – И миску воды собаке, будьте добры.

Звучало аппетитно, и рыжая, судя по всему, когда-то была завсегдатаем «Сокровищницы», так что я тоже вернул папку официанту:

– Мне то же самое, только в кофе немного корицы, пожалуйста.

Официант вежливо кивнул и ушел.

Псина развалилась под столом прямо у меня на ботинках и зарычала, когда я попытался убрать ноги.

– Джезве, – Полуночница окликнула овчарку, и та с недовольным кряхтением сдвинулась, освобождая мои ботинки из плена своего пуза.

Я налил в высокий стакан воды из хрустального графина и задрал голову, пытаясь найти тот балкон, на который мы вышли из Гортани Дракона.

– Мне кажется, или ты известная здесь личность?

Полуночница неторопливо складывала из бумажной салфетки журавлика.

– Потратила лучшие годы жизни, работая на местное правительство.

Поняв, что подробностей мне от нее не добиться, я сменил тему:

– Ты решила назвать собаку Джезве?

– А почему нет? Отличное имя, да и нехорошо животному оставаться безымянным. Думаю, Карина хотела бы, чтобы я взяла овчарку к себе.

Заказ нам выкатили на большом сервировочном столике. Второй официант вынес большую сырную голову и при помощи специального ножа накрошил сыр на еще очень горячие омлеты. К круассанам подали баночки с вареньем, кокосовой сгущенкой и маслом. Медная турка стояла в специальной подставке на раскаленном песке, и в воздухе поплыл горький аромат настоящего турецкого кофе, когда наш официант ловко разложил по маленьким чашечкам демитассе густую ореховую пенку и налил горький напиток. К моему кофе подали целую палочку корицы, плотную и многослойную, походившую на набитую сигару.

– Мне жаль прерывать вас, – раздался низкий мужской голос, но Полуночница ни на миг не оторвалась от уничтожения омлета, и мужчина заговорил громче: – Меня зовут Богдан Белоогнев, и я уполномоченный представитель миграционного отдела Бюро. Нас известили о нахождении нелегала в Фортах. Прошу вас проследовать за мной для составления протокола и выяснения личности, – последовала пауза. – Или мы можем попытаться решить вопрос на месте.

Рыжая, не торопясь, прожевала кусок омлета, промокнула масло с губ салфеткой и подняла на офицера глаза. Я заметил, как он вздрогнул и сделал крошечный шажок назад, увидев бельмо.

– Как уполномоченному представителю оперативного отдела по расследованию преступлений, мне отрадно видеть, что молодое поколение с такой скоростью и рвением выполняет свою работу.

Меня откровенно забавляла ее манера разговаривать с окружающими так, как будто она была старше их лет на двадцать.

– Однако, наверное, в Кадетском Корпусе сейчас не уделяют должного внимания некоторым аспектам обучения. Например, вам бы стоило прочитать подпункт девять статьи шесть Миграционного кодекса Пяти столиц, согласно которому тот, кто не имеет пропуска, имеет право прийти сюда для его получения в сопровождении того или той, у кого этот пропуск имеется. Нерушимый Дракон мне свидетель, вы что, спали на парах у Дарьи Алексеевны?

Служитель закона весь покрылся красными пятнами, но Полуночница еще только начала отповедь:

– Пожалуй, я бы могла простить вам эту нелепую помарку в работе, однако я трачу свое время на вас, а моя вкусная еда остывает. Поэтому продолжим.

Девица с книгой Ла Помпадур усиленно делала вид, что она читает, но книгу она держала вверх ногами. Индус же не скрывал своей заинтересованности и прикрывал рот тыльной стороной ладони, чтобы не заржать в голос.

– Далее, вы как тот человеческий гаишник, который решил остановить новичка-водителя и срубить с него денег, даже не потрудились представиться мне полностью, продемонстрировать свою зажигалку или жетон, на худой конец. Вы явно поиздержались, если посмотреть на засаленные рукава вашей куртки, и хотели заработать пару золотых или тысчонку-другую рублей на нас. Вот только мы приближаемся к моему третьему замечанию. Поскольку я выполняю прямое распоряжение Главы Бюро Бориса Светлова и нахожусь при исполнении, дальнейшие ваши действия я могу расценить как препятствие исполнению моих должностных обязанностей, а в табели о рангах генерал-лейтенант находится несравнимо выше коллежского регистратора. Я доступно объясняю?

У несчастного парня началась икота, но он нашел в себе силы кивнуть.

– Тогда убирайтесь с глаз моих долой.

Регистратора как ветром сдуло.

Индус рассмеялся и похлопал:

– Ловко вы его. Когда я прошлой весной въезжал в город, такой молодчик содрал с меня лишних пять тысяч рублей, утверждая, что это новый сбор в пользу фонда здравоохранения. Не сомневаюсь, что он положил мои деньги себе в карман.

По-русски он говорил чисто, но с едва уловимым акцентом.

– Мне приятна похвала от лемурийца. Абхари хун4.

Он показался удивленным:

– Молодая госпожа разбирается в Народах, как приятно. Вы говорите на хинди?

– Моя семья несколько лет жила в Варанаси, там и запомнила что-то. Сейчас, пожалуй, смогу лишь поддержать разговор о погоде и поторговаться на рынке. Но не более того.

Лемуриец рассмеялся:

– Вы из семьи дипломатов?..

Я весь обратился в слух. Вряд ли мне скоро представится еще один шанс узнать о Полуночнице что-то личное.

Полуночница покачала головой:

– Археологов. Если читали в газетах об экспедиции за Шлемом в Варанаси, которая не увенчалась успехом, то это были именно они.

– А кто ваш спутник? Он любопытно пахнет.

Прежде чем Полуночница успела меня остановить, я ощетинился:

– Посмотрел бы я на вас, если бы вы тоже два дня не были в душе.

– Ну, буду надеяться, что вы будете чуть благосклоннее к моему обществу, когда примете душ, virodhee jaadoogar.

С этими словами он поднялся из-за стола, одернув скатерть, и бережно придержал хвост, чтобы тот не собрал всю грязь и пыль с пола.

У того, кого я мысленно называл индусом, не было ног. Точнее, они у него были, только немного не такие, какими я их ожидал увидеть. Живот, покрытый густой черной шерстью, переходил в зад и лапы. Лапы заканчивались не стопами, а чем-то больше похожим на ладони – большой палец был подвижен и противопоставлен всем остальным пальцам, длинным и увенчанным острым когтем. Когда существо подхватило за тулью свою