— Собираешься ей позвонить? — удивилсяЭдуард. — Вряд ли она скажет тебе что-то новое. Впрочем, запиши, если ужтак хочется. Правда, она дала мне только рабочий.

Полина стала повторять цифры, которые называл Эдуард. Онаповторяла, а Бунимович, послюнявив грифель, записывал их красным карандашом налисток отрывного календаря.

— Кстати, ты сама-то где? — спохватился в концеконцов родственник. — Надеюсь, не в милиции? Тебя не задержали? Тысовершенно к жизни неприспособленная. Как ты будешь детей учить?

Она была убеждена, что у нее это получится хорошо, ноЭдуарду об этом говорить не стала. Слишком близко был Никифоров, и его ресницыщекотали ей кожу.

Андрею тоже стоило большого труда сосредоточиться. У еерыжих волос был наивный запах, похожий на аромат фиалкового мыла. Он постаралсяотвлечься от ее волос, ее запаха, вообще от нее всей и снова подсказал:

— Оставь номер своего мобильного.

— Со мной все в порядке, — пискнула она втрубку. — Запиши номер моего мобильника.

Никифоров принялся диктовать и дышать ей в ухо, и каждаяцифра, которую он выдыхал, а она повторяла, плавилась у нее на языке.

— Ты что, засыпаешь? — раздраженно спросилЭдуард. — Говори громче!

— Созвонимся завтра! — промямлила Полина и сунулатрубку Никифорову.

Тот отключил телефон и, быстро поднявшись, прошелся покомнате, пытаясь успокоиться. Совсем спятил, едва ли не целовался с ней. Чувствовины не должно руководить его поступками!

— Фу! — воскликнула Полина. — Ужасно жарко.Откройте окно!

— Окно настежь, — с укоризной заявил Костя, мимокоторого, конечно, не прошли все их штучки. — Предлагаю отложить разборполетов на завтра. Спать ужасно хочется. Я домой поеду.

Он уехал, а Полина ушла в отведенную ей комнату, накрыласьодеялом и закрыла глаза. В тот же миг на нее кто-то прыгнул. Кто-то большой итяжелый. Она взвизгнула и увидела прямо возле своего лица кошачью морду скруглыми глазами.

— Брысь! — крикнула Полина и попыталась стряхнутькошку на пол.

Ничего не вышло. Кошка была здоровая, как тигр, мордатая, смаленькими ушами и толстым гладким хвостом. Серая шерсть стояла на спинегребешком, как у динозавра.

— Поля! — крикнул из-за двери Никифоров. — Утебя все в порядке?

— В полном! — ответила та. — Я не знала, чтоу тебя есть кошка. Она не кусается?

— К счастью, нет, — пробормотал он. — Если быона еще и кусалась, я бы застрелился. У меня и так с ней сплошные проблемы.Одну ее не оставь, воды ей свежей налей, миску за ней вынеси, за ухом почеши,бантиком повози…

— Как ее зовут? — все так же через дверьпоинтересовалась Полина.

— Мирандолина. А к тебе можно?

— Заходи! — Она накинула халат и взяла кошку подпередние лапы. Та индифферентно повисла. — Почему я ее раньше не видела?

— Она где-нибудь дрыхла, ей было лень вылезать, —сказал Никифоров, открыв дверь и остановившись на пороге.

— Хорошая киса! — пробормотала Полина, погладив еепо спине. Мирандолина немедленно заурчала, как мотоцикл.

— Я смотрю, ты не слишком расстроена сообщением обисчезновении сестры.

— Мне кажется, Эдуард драматизирует. То, что Люда иМаксим исчезли одновременно, наводит на мысль, что они просто всех обманули.Сказали, что поедут один — на конференцию в Париж, а другая — на отдых вБолгарию, а на самом деле вдвоем отправились совсем в другое место. Просто онихотели, чтобы никто об этом не узнал.

— Почему? — привязался Никифоров.

— Я не знаю.

— Мне не нравится, что охота за тобой началась тогдаже, когда исчезли твоя сестра и ее муж. Возможно, у них неприятности, и ониспрятались, предоставив тебе все расхлебывать.

— Почему ты так решил? — изумилась она.

— Ты ведь со своей сестрой не виделась с самогодетства, я прав?

— Ну и что?

— С какой стати она вдруг воспылала желанием тебепомогать? Пустила к себе жить, пообещала работу?

— Ну… Мы.., все-таки не чужие друг другу! —неуверенно возразила она.

— Хорошо, вы — не чужие. А Максим? Какой мужчинасогласится на то, чтобы в его доме поселилась родственница жены? А?

Полина окончательно растерялась.

— Они были так.., так…

— Добры, — подсказал Никифоров. — Они что,славятся своей добротой?

— Я не знаю.

— Понятное дело, не знаешь. Вот что мы сделаем. —Он прошелся по комнате, словно стратег, планирующий военную кампанию. —Завтра поедем к этой Скворцовой Наташе, и ты все у нее выспросишь. Когда онавстречалась с Людой, чтобы передать ей посылку? Может, она подвозила ее ваэропорт, и твоя сестра исчезла точно так же, как Максим, — с заправочнойстанции? В общем, побольше подробностей. А сегодня — спать. Утро вечерамудренее.

Утром Полина озадачилась — что надеть. Никифоров сБунимовичем купили ей нечто невообразимое — обтягивающее, короткое, яркое. Онарешила, что ей следует закрыть на это глаза и сказать спасибо.

Увидев ее в новом наряде, Никифоров понял, как они с Костейпогорячились. Благодаря проснувшемуся в них чувству вины рыжая штучкапревратилась в заряженную частицу, создав вокруг себя опасное поле. Егоблагодеяния ему же и выходят боком!

Всю дорогу до клиники он старался на нее не смотреть, но кконцу пути был близок к тому, чтобы рассказать ей любимый Костиков анекдот пропрапорщика. Она ничего не замечала или делала вид, что не замечает, тогда как унего наверняка поднялось кровяное давление.

Наташа Скворцова ужасно нервничала. Когда Полина разыскалаее в кабинете и представилась, та заговорила так жарко, словно только и ждала,когда у нее появится собеседник.

— Это нельзя так оставлять, Полиночка! Люда должна былапоявиться в аэропорту, понимаете? Не может быть таких совпадений: Максим не селв свой самолет, а Люда — в свой.

Наташа была крупной, широколицей и полногрудой и смотрела намир ласковыми карими глазами.

— Они могли вместе куда-нибудь отправиться, —робко высказала свое предположение Полина. — Семьей.

— Да нет, что вы! — искренне изумиласьНаташа. — Не могли! Главврач рвет и мечет — пропал заведующий отделением,шутка ли! Это же у него не отпуск. Полиночка, а работа. Как он мог не явитьсяна конференцию?

— Тогда, может, следует заявить в милицию?

— Я сразу им сказала — следует. И вашей тете Мусесказала. Но она как-то не прониклась. Впрочем, она ведь не знает всего.