— Хоронить, конечно, сейчас не дадут, — сказалЭдуард, поднявшись.

— Пока не найдут убийцу, — добавила тетя Муся.

— Скорее, убийц. Провернуть такое дело в одиночкудовольно трудно. Нужна физическая сила.

* * *

На следующий день Полина действительно побывала уследователя. На этот раз к ее рассказу о нападениях отнеслись с гораздо большимвниманием. Ей даже показывали фотографии разных людей, но она никого на них непризнала.

— Думаю, следователь пришел к выводу, что связивсе-таки нет, — Полина поделилась своими мыслями с поджидавшим ееНикифоровым. — Потому что у меня с Людой и Максимом не было долгихконтактов. Мы и виделись-то всего ничего! На похоронах прадедушки день и целый деньдесятого июня, когда Люда давала мне наставления и привезла на дачу. Вот,собственно, и все.

— Но Поля! — горячо возразил тот. — Если я неполный болван, то ты как самостоятельная человекоединица не могла возбудить уцелой группы людей неконтролируемую ненависть! Или могла? — неожиданнозамер он. — Может быть, директриса вашего дома престарелых продавалаказенные наволочки на сторону? Или воровала сосиски из столовки?

— Я работала там простой нянечкой! — с надрывомответила Полина. — За что за мной охотиться со шприцами?

— Да уж, эти шприцы! — согласилсяНикифоров. — Они наводят на мысль о больнице и врачах.

— Кстати! — оживилась Полина. — Все эти люди…Они умеют делать уколы. Вот если бы тебе дали в руки шприц и велели ввестикому-нибудь снотворное в экстремальных условиях? Ты бы смог?

— Думаю, вряд ли, — пробормотал Никифоров.

— Значит, эти люди — медицинские работники! — спобедным видом заключила она.

Никифоров вытянул губы трубочкой, немного постоял так иответил:

— Совсем даже не обязательно, Поля! Но ты, кажется,натолкнула меня на мысль…

Она затаила дыхание. После того, как Никифоров разоблачилблизнецов Дякиных, она прониклась уважением к его аналитическим способностям.Возможно, если он как следует пораскинет мозгами, его озарит, и все сразу станетна свои места? Он догадается, кто убил Люду и Максима, кто охотится за ней ипытается заколоть ее снотворным.

— Мы вот что забыли спросить у тети Муси, — неудержалась и выпалила она. — Может, Люде или Максиму делали уколы?Допустим, вкатили снотворное, как мне тогда, и увезли в эту самую Демьяновку? Апотом, спящих, задушили пакетами?

— Вряд ли тете Мусе об этом сообщили, — сухозаметил Никифоров. — В милиции ей не рассказывали о деталях убийства, атолько задавали вопросы. Из которых она, собственно, и извлекла всю переданнуюнам информацию.

— Андрей, — со значением сказала Полина, когда онивошли в его квартиру и он запер дверь.

— Что?

— Я чувствую себя ужасно.

— Боишься?

— Нет, — ответила она. — Да. То есть я,конечно, очень боюсь, но чувствую себя ужасно не поэтому, а из-за тебя.

— Ну ничего себе! — присвистнул Никифоров ивпервые открыто оглядел ее с ног до головы. Получилось достаточнонахально. — Я бросил работу, вообще ни черта не делаю уже несколько дней,ношусь с тобой, как с царапиной на королевском пальце, а ты при этом чувствуешьсебя ужасно!

— Я так себя чувствую из-за этого! — воскликнулаПолина. — Из-за того, что ты носишься со мной и не выполняешь свою работу!

— Прекрати! — велел Никифоров. — Я задалсяцелью распутать это дело, и я его распутаю. Кстати, не могла бы ты приготовитьчто-нибудь перекусить? Потому что мне необходимо уединиться и сосредоточиться.

— Может, поджарить картошечки? — с энтузиазмомпредложила она.

— Я не ем пустую картошку, — сообщилНикифоров. — В морозилке есть что-то такое.., быстрозамороженное. Накоробках пишут, как это готовится.

Не прибавив больше ни слова, он удалился в дальнюю комнату изакрыл за собой дверь. Полина приготовила еду и теперь слонялась по гостиной,боясь постучать и боясь не постучать. Если все остынет, он может разораться. Аесли она ему помешает, он тоже может разораться. В конце концов она на полнуюкатушку включила телевизор.

— Что? — спросил Никифоров, высунувшись изкомнаты. — У тебя проблемы со слухом?

— Еда готова, — сообщила она.

— Пойдем, — он потер руки. — Я буду есть итебя допрашивать.

— Я все-все тебе рассказала! — испугалась Полина.

— Возможно, тебе только так кажется. Что-нибудь тымогла упустить просто потому, что не считаешь это важным. Я тут подумал, —добавил он, засовывая в рот котлету, — если за тобой охотятся те же люди,что убили Люду и Максима, то между тобой и твоими родственниками должнасуществовать какая-то связь. Может, Люда передала тебе какую-нибудь вещь,которую хотят получить эти типы? Или намекнула, где лежат ценности? Или ещечто-нибудь?

— Да нет же! Она мне велела только отвечать нателефонные звонки… Ой!

— Что — ой? — немедленно насторожился Никифоров.

— Я забыла про документы.

— Ну-ка, ну-ка!

— Люда оставила мне свой мобильный, который потом уменя в морге украли.

— Зачем это? — удивился Андрей.

— Она хотела забыть о делах.

— Ну и оставила бы его дома выключенным.

— Но она боялась потерять связи с пациентами. Мало личто?

— Что — мало ли что?

— Зачем ты меня пытаешь?. Я не знаю — оставила иоставила. Дело не в этом. Мне однажды позвонили по этому мобильному. Женщина.Она представилась Екатериной Ивановной Машковой и сказала, что звонит по поводугоспитализации. Ей нужно передать Люде какие-то документы.

— Ну а ты-то тут при чем?

— Она хотела передать их мне. Чтобы Люда приехала, адокументы уже были бы под рукой.

— Ну, допустим, — пробормотал Никифоров, — Иты с ней встретилась?

— У Манежа, — кивнула та.

— Ого! — обрадовался он. — Кажется, как разоттуда за тобой начали следить?

— Да, но… При чем здесь Екатерина Машкова?

— Поля, ты полная и абсолютная балда, — заявилНикифоров. — Ты не умеешь находить причинно-следственные связи.

Полная и абсолютная балда гневно уставилась на него.

— Поля, — снова повторил Никифоров, теперь оченьпроникновенно. — Где те документы?

— Это был конверт. Большой и тощий, — она закатилаглаза, вспоминая. — Кажется, я оставила его в загородном доме.

— Следователю ты, конечно, о нем ничего несказала? — поинтересовался Никифоров, аккуратно промокнув губы салфеткой.