Блисс Ллевеллин огляделась по сторонам и встретиласьвзглядом с Шайлер. Девушки нерешительно помахали друг другу. Блисс собираласьрассказать Шайлер про возвращение Дилана, продолжить разговор, начатый еще набалу, но как-то все не представлялось возможности.

Каникулы у Блисс выдались беспокойные. Провалы в памяти иночные кошмары возобновились с прежней силой. Канун Рождества стал для неехудшей ночью в году. Она проснулась от боли в груди, такой мучительной, чтоперехватывало дыхание, к тому же была вся в поту, а простыни вымокли настолько,что слиплись между собою. Ужас.

Еще сильнее ее пугало то, что тварь из ее кошмаров началаговорить с ней во сне.

«Блисс... Блисс... Блисс...»

Тварь только произносила ее имя, но от этого звука девушкубросало в дрожь. Это сон. Просто сон. Всего лишь сон. Нет такой твари, чтомогла бы причинить ей вред. Это просто часть трансформации. Ее воспоминанияпробуждаются и говорят с ней — так утверждает Комитет. Ее бывшая сущность, еепрошлые жизни.

Блисс стиснула зубы и выпрямилась на сиденье.

Сидящая рядом Мими Форс зевнула, прикрыв рот изящнойладошкой. Для Мими две недели каникул были истинным раем. За время поездки онаподцепила даже не одного, а двух людей-фамильяров, напилась досыта, и теперь унее было такое чувство, словно она способна завоевать мир. Она с нетерпениемждала начала нового семестра. Новый сезон означал новый повод отправиться запокупками. Мими, как и Блисс, тоже снедало беспокойство. Она волновалась,успеет ли попасть в «Барнис» до закрытия.

Блисс заставила себя прислушаться к бодрой речи, которуюдиректриса толкала им каждые полгода, — «вас ждет новый великолепный семестр ваудиториях Дачезне, ля-ля-ля», — и тут дверь часовни внезапно с сильным стукомраспахнулась.

Все повернулись взглянуть, что послужило причиной шума.

В дверном проеме стоял юноша.

Очень, очень красивый юноша.

— Э-э, извините. Я не нарочно. Как-то не удержал, — произнесон.

— Ничего страшного. Заходите, Кингсли. Можете сесть вотздесь, впереди, — отозвалась директриса, жестом приглашая юношу войти.

Юноша ухмыльнулся. Он с важным видом зашагал по проходу,чуть враскачку, опустив плечи. Его черные волосы блестели, одна прядь небрежнопадала на левый глаз; всем своим видом он демонстрировал уверенность в себе исобственной красоте. Одет он был в свободную белую рубашку в оксфордском стилеи обтягивающие черные джинсы, как будто только что сошел с обложкикомпакт-диска.

Блисс, подобно всем прочим девушкам, следила за ним неотрываясь. Юноша, словно бы почувствовав ее взгляд, обернулся и посмотрел прямоей в глаза.

И подмигнул.

Его звали Кингсли Мартин, и он был учеником предпоследнегокурса. Вся женская половина Дачезне сошлась на том, что даже имя у негосексуальное. С той самой минуты, как он появился, девушек словно пожар охватил.За какую-нибудь неделю его достоинства вошли в легенду. Его сразу же записали вшкольные команды по лакроссу, футболу и гребле. Не менее впечатляющими были иего академические достижения. Он сразил наповал придирчивого преподавателяанглийского своим иллюстрированным докладом на тему «Ада» Данте, озаглавленным«Преисподняя Тако», в котором сравнивал круги ада с сетевыми заведениямифастфуда. На матанализе он решил сложную задачу за рекордно короткое время.

При этом он выглядел так, что у девчонок при взгляде на негоподгибались коленки. Он был невероятно красив тем типом красоты, в которомголливудское обаяние сочеталось со щеголеватой европейской утонченностью итоликой лукавства. Новый парень выглядел... интересно.

На этом фоне Джек Форс поблек. Девушки учились вместе с нимеще с детского сада. А Кингсли был новинкой, эффектной и загадочной.

Прочее Блисс сообщила Мими Форс после обеда, когда ониподкрашивали губы в женской уборной.

— Он — Голубой крови, — произнесла Мими и округлила губы,жирно намазывая их блеском.

— Что, серьезно? — отозвалась Блисс.

Конечно же, новичок — вампир. Она это поняла в тот же миг,как увидела его. Она никогда еще не встречала вампира, который бы настольковыставлял напоказ свою принадлежность к Голубой крови. Удивительно еще, как этоон не продемонстрировал при всей школе свои клыки.

— Я видала его на балу Четырех сотен, — продолжала Мими. —Его семья только-только переехала сюда из Лондона, но он успел пожить повсюду —в Гонконге, Нью-Йорке, Кейптауне. Они типа как в родстве с королевской семьей.У него имеется какой-то титул, только он им не пользуется.

— Что, нам следует делать перед ним реверанс? — пошутилаБлисс.

Мими нахмурилась.

— Это не шутка. Они принадлежат к верхушке. Владеютпоместьями, состоят в советниках у королевы и все такое.

Блисс еле удержалась, чтоб не закатить глаза. Иногда Миминастолько упорствовала в своем снобизме, что прямо тошно становилось.

Они вышли из уборной — и натолкнулись на объект ихобсуждения. Кингсли как раз выходил из мужской раздевалки, держа в рукахтолстую книгу в кожаном переплете. Вид у него был беспутный ипорочно-очаровательный. Стоило ему завидеть подруг, и в глазах его заплясалиогоньки.

— Леди... — произнес он и поклонился.

Мими самодовольно улыбнулась.

— Мы как раз говорили о вас.

— Надеюсь, только хорошее? — спросил Кингсли, глядя в упорна Блисс.

— Это моя подруга, Блисс. Ее отец — сенатор, — произнеслаМими, слегка подтолкнув Блисс локтем.

— Я знаю, — отозвался Кингсли, и его улыбка сделалась ещешире.

Блисс стоило немалых усилий сохранить самообладание. КогдаКингсли так смотрел на нее, у нее возникало ощущение, словно она стоитраздетая.

Прозвенел второй звонок, означавший, что до началаследующего урока осталось пять минут.

— Надо идти. Корган уже старый, но способен вести себя какполный придурок, — сказала Мими и двинулась к лестнице.

— Ну так просто заставьте его заткнуться, — посоветовалКингсли. — Вы что, еще не умеете этого?

— Вы о чем? — спросила Блисс.

Мими нервно рассмеялась.

— Он имеет в виду — использовать против преподавателейконтроль. Ну, в смысле — контроль над сознанием. Кингсли, шутник, ты же знаешь,что нам не положено этого делать. Это против кодекса. Если стражи об этомузнают...

Подросткам Голубой крови строго-настрого запрещалось использоватьсвои силы или демонстрировать свои сверхъестественные способности, пока они нестановились полностью взрослыми. Но и даже тогда кодекс вампиров утверждалсовершенно однозначно: люди — не игрушки. К ним следует относиться с уважением.Обязанность Голубой крови — нести в мир покой, красоту и свет, а не употреблятьсвои превосходящие силы, чтобы подавлять и править.