– Пусть позже, когда прикипит к тебе. Тогда это будет только интрижка. И если ты наберешься мудрости, то простишь его…

– Дед, хватит! – оборвала его Соня. – Не хочу больше ничего слушать! Спокойной ночи!

И, зло хлопнув дверью, ушла с балкона.

Деда она не послушалась. И вместе с женихом осталась в Приреченске. Вот только уезжала одна. А все потому, что застукала жениха с Никой. Они целовались. Соня тут же собрала манатки Льва, вышвырнула их за дверь, а следом вытолкала его самого. Лев пытался оправдаться, но его никто не слушал.

Когда он был выдворен, Соня подошла к сестре и влепила ей пощечину. Ника ахнула, из ее глаз брызнули слезы. Плача, она побежала к деду, но тот не стал ее жалеть, осуждающе покачал головой и ушел в свою комнату.

Ника рыдала в прихожей. Громко, надрывно, чтоб все слышали. Все слышали, но никто не вышел, чтобы ее утешить. А так как нельзя было плакать вечно, то Ника прекратила, умылась и зашла в комнату к сестре.

– Прости меня, – прошептала она.

Соня, лежавшая на кровати лицом к стене, не обернулась.

– Я не со зла, Соня!

Та продолжала Нику игнорировать.

– Ну что мне сделать, чтоб ты меня простила? Скажи, я сделаю!

– Уйди, – выдавила из себя Соня.

– Нет!

Ника решительно подошла к сестре, развернула ее за плечо лицом к себе.

– Пойми, Соня, у меня нет никого ближе тебя. И если ты не простишь меня, я этого не переживу…

– Да ты что? – вскричала Соня, вскочив. – Нет никого ближе, говоришь?

– Да. Ты часть меня.

– Так вот почему ты моего жениха целовала? Посчитала, что он и твой тоже. Ведь если ты часть меня, то у нас должно быть все общее.

– Я просто хотела его проверить!

– В жизни не слышала более идиотской отмазки!

– Но это правда. Я сразу увидела, что он бабник и…

– Все, Ника, не хочу больше слушать. Уйди, пожалуйста!

– Почему ты мне не веришь?

– Да потому что я знаю тебя. Ты эгоистка. Ты думаешь только о себе. И стремишься заграбастать себе все. И особенно то, что принадлежит мне. В детстве устраивала истерики, если тебе казалось, что моя игрушка или мое платьице лучше твоего, и требовала отобрать их у меня. Даже если нам покупали одинаковые вещи, тебе мерещилось, что они чем-то отличаются, и мои тебе нравились больше.

– Это было давно!

– Да, именно. Тогда тебе нужны были мои плюшевые мишки, а сейчас мужчины! – И Соня расплакалась.

Ника ее обняла. Соня попыталась отстраниться, но сестра вцепилась в нее мертвой хваткой. Ей было необходимо вымолить прощение! Ника обнимала Софью, гладила ее по голове и приговаривала:

– Я исправлюсь, обещаю. Сонечка, клянусь тебе, я не буду больше так поступать. Сама не знаю, что на меня нашло. Наверное, ты права, и это во мне эгоизм играл. Но теперь я буду следить за собой. Ведь я так тебя люблю…

Конечно, Соня сразу Нику не простила. Весь следующий день она с ней не разговаривала. А потом общалась с сестрой только по необходимости. Однако прошло время, и все забылось. Соня простила сестру. Ведь она была частью ее! И ни разу не напомнила Нике о том эпизоде… До сегодняшнего дня.

– Я пошла спать, – ледяным тоном проговорила Ника, выйдя из ванной.

– Спокойной ночи, – пожелала ей Соня.

Сестра буркнула: «И тебе» и закрылась в спальне.

Соня сделала себе кофе. Села с чашкой на подоконник, стала пить. Она не торопилась. Знала, что в ее распоряжении есть десять минут. Ровно столько требовалось Нике на то, чтобы уснуть, в каком бы она ни была состоянии духа. Как бы плохо себя ни чувствовала, сестра всегда отлично засыпала. И требовалось ей на это от тридцати секунд до десяти минут.

Выпив кофе, Соня посмотрела на часы. Прошло одиннадцать минут. Значит, можно смело входить в комнату. Нику теперь, как говорится, пушкой не разбудишь!

Соня спрыгнула с подоконника, поставила чашку в раковину. Прошла к двери в спальню, открыла ее, прислушалась. Как и ожидалось, Ника спала. Об этом свидетельствовало ее мерное похрапывание. Ника и в детстве спала не бесшумно, сопела. А с возрастом начала храпеть. Но когда Соня ей об этом сказала, Ника обозвала ее врушкой и несколько часов с ней не разговаривала.

Войдя в комнату, Софья проследовала к своему чемодану. Открыла его.

Вещей она с собой взяла немного. Привыкла путешествовать налегке. Смена белья, пара футболок, джинсы, теплый свитер, запасные носки, вот и все, что там было. Но сейчас ее волновала не одежда…

Соня засунула руку в потайное отделение, нащупала искомое, достала и быстро убрала в задний карман джинсов. Одернув свободную тунику, доходящую до середины бедра, развернулась и покинула комнату.

Когда дверь за ней закрылась, Ника перевернулась с бока на спину, приподняла голову и задумчиво посмотрела на чемодан. Она проснулась сразу, как только сестра вошла (от собственного всхрапа), и видела, что Соня достала из потайного отделения…

Это был плоский автоматический пистолет!

Санек Калязин задумчиво смотрел на Соловьева и молчал. Долго, напряженно. Это нервировало, а еще немного пугало.

Наконец Калязин разлепил плотно сжатые губы и сказал:

– А можно все-таки чайку попросить?

– Саня! – возмущенно воскликнул Влад.

– Ну что, «Саня»? Если мне за чаем думается лучше…

Соловьев застонал, но чайник на плиту поставил.

– Тебя как называть – Русланом или Владом? – спросил Саня.

– Лучше Владом. Я уже привык к этому имени.

– А к этой жизни?

Руслан покачал головой. Конечно, не привык. И никогда, наверное, не сможет. Но по той, прежней, звездной, суматошной, уже не скучал. Теперь ему хотелось чего-то среднего между той и этой. Если б сейчас он мог «воскреснуть», то вернулся бы в Москву, занялся творчеством, но не гнался бы сломя голову за славой. Раньше он с жалостью смотрел на тех своих коллег, которые не хватали звезд с небес. Они снимали пару клипов в год. Выступали либо в глухой провинции, либо за копейки в заштатных столичных клубах. И делали вид, что их все устраивает. Особенно то, что их не рвут на части фанатки и есть время на себя, на семью. Руслан считал их врунами и слабаками. Если кишка тонка добиться успеха, то так и говори. Зачем придумывать отмазки?

Теперь же ему все виделось в ином свете. Если б Руслан так не старался вскарабкаться на Олимп, Джэкки, возможно, была бы сейчас жива…

– Ты проверил карманы своего друга? – услышал Влад очередной вопрос Сани и отбросил мысли о прошлом прочь.

– Нет.