— Мам! Кто такой Вейдниекс?

— Как кто? Министр внутренних дел.

— Был, мамочка, был. Теперь министром внутренних дел стал любимый народный писатель Вилис Лацис. Вольф не сказал тебе?

— Ах, да, кажется, слышала по радио… Значит, больше не Вейдниекс?

— Ну, двое одновременно не могут.

— Какой ужас. Неужели за то, что его читал народ, нужно сразу давать портфель министра? Что он понимает в делах полиции?

— Мадам, в ваших рассуждениях нет государственного подхода, — за спиной мамы появляется Вольфганг, на губах — насмешливая улыбка. — Именно потому, что народ возлюбил его духовные потроха, его и назначили министром. Почти что по Сенеке: Vox populi — vox dei.[28]Это, во-первых. Во-вторых, он коммунист… хотя партийная принадлежность — все-таки — во-первых. В-третьих, как пишут в газетах, которые я искал по всему дому, а, как вижу, они тут… ничего, читайте! — Вольфганг примирительно поднимает ладонь. — Так вот, в-третьих, на похоронах товарища Бориса Криша народ потребовал, чтобы разоружили айзсаргов[29], ликвидировали полицию и вместо них создали народную армию и народную милицию. Поэтому позволю заметить, что Лацис, вероятнее всего, вскоре и возглавит такие же органы, как в России, поскольку в работе полиции, допускаю, он действительно ничего не смыслит.

— Но ведь это же тихий ужас! — мама касается руки Вольфа.

— Да. Но, если вам нужно ужасов погромче, почитайте во вчерашней «Цине» про бунт в Рижской Центральной тюрьме.

— А кто такой Борис Криш? — тихо, на ухо, спрашивает у меня Суламифь.

— Понятия не имею, — шепчу в ответ.

— Борис Криш… — у Вольфганга просто волчий слух. Пальцем разворошив кипу газет, он находит нужную. — Так… «Латвийские рабочие проводили в последний путь своего товарища Бориса Криша, которого 17 июня убила фашистская полиция, когда он вместе с массами трудящихся приветствовал Красную Армию-освободительницу». Это про Криша, но ты почитай вот это, — Вольфганг протягивает мне вчерашнюю «Циню».

— «Бунт в Рижской Центральной тюрьме. Администрация фашистской тюрьмы, несмотря на крушение фашизма, по-прежнему демонстрирует нетерпимость и ненависть к рабочему движению, расправляясь с левонастроенными уголовно-заключенными. 22 июня, выйдя на прогулку, четверо уголовно-заключенных, выражая свои симпатии к революционному трудовому народу, прикололи на грудь красные ленточки. За это они были заключены в карцер и жестоко избиты. Это, естественно, вызвало гневное возмущение всех заключенных, которое привело к беспорядкам в первом корпусе. Заключенные принялись крушить инвентарь в камерах, выбили все окна, вывесили красные флаги и заявили, что не успокоятся, пока не будут выполнены их требования: 1. Освободить четверых, заключенных в карцер! 2. Сменить фашистскую администрацию! 3. Выгнать тех надзирателей, которые известны как палачи заключенных. Требования заключенных полностью основаны…» Ха-ха, уголовнички смекнули, какого цвета ветер дует.

— Какой ужас! — восклицает мама, а мне хочется, ерничая, сказать ей, что слово «ужас» пора заменить на какое-то другое. — Что происходит? Теперь бандиты станут хорошими?

— Мадам, вы угадали! — Вольф исполнен сарказма. — В России они правят с тысяча девятьсот семнадцатого года и только набирают силу.

— Я не понимаю, — мой легкомысленный настрой как рукой сняло. — Зачем мы им понадобились? Такая громадная страна…

— Простите за банальности, но это правда — мы им понадобились, потому что аппетит приходит во время еды и цель оправдывает средства. Как и любой империи в мировой истории. Просто и подло. Русский еще не осознал себя — но пока мозги тонут в родной грязи, глаза жаждут западной цивилизации. Хочется прыгнуть выше головы, а у самого задница-то голая. Европа над русским посмеивается и даже открыто смеется. А кому такое понравится? Поэтому он и буянит, несчастный и обиженный на весь мир. Ничего нового, так повелось еще со времен Ивана Грозного и Петра Первого. К примеру: когда Петр Первый напал на Ригу, он лично руководил стрельбой по городу только потому, что задолго до этого шведы его откровенно унизили и спровадили восвояси[30]. Ведь он, только вообразите, будучи гостем в Риге, задумал тайком разнюхать, как построен Рижский замок. Ну разве не чудак? А вас я о другом хотел спросить — знаете ли вы наивысшее выражение политической власти? — Вольф выдерживает короткую паузу. — Наивысшее выражение политической власти — это когда нам, картографам, велят перерисовывать карты.

Меня не покидает чувство изумления. Как будто я вдруг попал на далекую, неизвестную планету. Мир перевернулся. Смотрю на маму, Вольфа, на свою Соле Мио. Они, мне кажется, остались такими же, как прежде. По крайней мере, они.

Пример строителей

Недавно строители отметили праздник стропил[31] возле акц. общ. «Майзниекс». По предложению рабочего комитета, рабочие приняли решение — 32 лата, полученные на выпивку, пожертвовать 9 району Красной помощи. Приветствуем поступок товарищей строителей. Праздник стропил с выпивкой — это явление капиталистического строя, которому теперь больше не места.

«Дарбс (Труд)», № 12, 22.08.1940

Новые названия рижских улиц

Правление города Риги переименовало улицу Бискапа[32] в улицу Дарвина, улицу Балтбазницас в улицу Лашу (Лососевую), Вознесения в улицу Менесс, Езусбазницас в улицу Бездиевью, Крустбазницас в улицу Накотнес, Мазпулку в улицу Бернударза, Петербазницас в улицу Петера, Скауту в улицу Атпутас, Светцелиниеку в улицу Целиниеку, Эдварда Вирзас в улицу Стрелниеку.

«Бривайс Земниекс» («Свободный крестьянин»), № 60,18.10.1940

Случайность или нежелание?

Включившись в социалистическое соревнование, работники центральной прачечной Детской больницы вызвали на соревнование работников прачечной больницы Сарканкална[33]. Текст был адресован прямо больнице Сарканкална и опубликован в газете. Хотя прошло уже больше двух недель, работники прачечной больницы Сарканкална до сих пор не приняли вызов и не ответили отказом. В чем причина?

Л. Кл.

«Дарбс (Труд)», № 12, 22.08.1940

Писатели у рабочих (фрагмент)

Советские писатели пришли к рабочему классу. Рабочие могут уверенно положиться на них.

Во время встречи писатели прочитали свои произведения. Ю.Ванагс читал фрагмент поэмы «Партия». А.Григулис прочитал фрагмент поэмы о социалистической культуре. А.Григулис еще прочитал стихотворение «Вечер в Москве». А.Балодис читал стихотворение о советском гражданине, который знает, как и кого выбирать, и обещает избрать только самого достойного.

И. Леманис читал рассказ о трактористке Кристине. В.Лукс читал стихи, посвященные труду стахановцев, упоминая передовиков завода «Красная звезда». Я. Плаудис прочитал перевод большого стихотворения, посвященный туркменскому народу. Энергичные стихи, посвященные Красной армии, читал М.Рудзитис.

«Циня» («Борьба»), № 151, 07.12.1940

Нисколько не удивлюсь, если в один прекрасный день увижу людей, которые ходят на руках, на четвереньках или пятясь задом. Нововведения коммунистической партии выглядят странно, и их так много, что перестаешь обращать внимание.