Вслух же Тухломон и Гервег принялись заверять Лигула, чтоникто и никогда его не заменит. Где Буслаеву взять его опытность, осторожность,прозорливую взвешенную мудрость?

– Вот именно что негде! – без тени ирониисогласился начальник Канцелярии. – Недостатки можно простить рядовомубойцу, от которого требуется лишь его меч, но не руководителю. Буслаев пока неготов, и я сомневаюсь, что вообще будет готов. Но пока у него силы Кводнона, онопасен. Силы сами по себе никак не окрашены. Их можно повернуть как к свету,так и к мраку…

Лигул вскочил и забегал по кабинету, то появляясь в зеркале,то исчезая. Тухломон едва успевал следить за ним глазами. Лигул выплевывалслова быстро, как шелуху семечек.

– Хорошо, что мне удалось вручить Буслаеву дарх. Ондумает, что его дарх как все дархи – пусть думает. Если Буслаев все же неустоит и потеряет эйдос, тем лучше. Если нет, его принесут в жертву. Я жеостанусь в стороне.

Чуткий Тухломоша встревожился. Он опасался искренностиначальника Канцелярии больше, чем его раздражения. Сейчас Лигулу хочется бытьоткровенным, а через час он поймет, что неосторожно наболтал слишком много, ипридет к выводу, что если нельзя убрать слова, то всегда можно убрать уши,которые услышали лишнее.

Тухломон быстро уставился на тех, кто слушал вместе с ним.Теперь они невольно оказались в одной лодке. Лицо Гервега было оченьсообразительным. Где-то в глубине глазок тлела явная искра честолюбия. К томуже секретарь, как видно, считает себя умнее господина. А вот это уженеосторожно. Охранник с гладким лицом убийцы равнодушно жевал, не размыкаячелюстей. Его лицо не выражало ничего, кроме стерильной инфантильности. Этот будетжить долго, если не попадет под маголодию светлых.

– В жертву? Буслаева? – переспросил Тухломон будторастерянно, но на деле предупреждая Лигула от дальнейшей откровенности.

Горбун насторожился. Красные прожилки в его глазах набухли.

– Гервег! – коротко приказал он.

Секретарь прекрасно понял, чего от него хотят. Он поморщилсяи без замаха ткнул Тухломона костлявым кулаком в нос. Комиссионер хрюкнул и навсякий случай упал на колени.

«Пронесло! – подумал он. – Если бьют сейчас, неубьют потом!»

– Я не спрашиваю твоего совета, что мне делать, кусокжидкой грязи! – прошипел Лигул.

– Да, повелитель!

Тухломон был так жалок, так дрожал, что Лигул смягчился.

– Я приказал найти тебя, чтобы поручить тебе девчонку.Да, она ничтожна, но все же она путается у нас под ногами. Кем может быть этасветлая, как не стражем-хранителем Буслаева? – нравоучительно заметилЛигул.

– Не знаю, – пискнул Тухломон и по кивку Лигулавновь схлопотал от Гервега в уже измятый нос.

– Это был риторический вопрос! На риторические вопросыне отвечают!.. – мягко попенял ему Лигул.

Тухломон поспешил изобразить на своем мягком лицеблагодарность за отеческий совет.

– Итак, девчонка! Нужно, чтобы она перестала влиять наего сердце и стала ему обузой. Сейчас она тянет его вверх, а надо, чтобы тянулавниз. Для этого девчонку нужно подчинить. Мы поработим Дафну, подчиним ее волюи желания. Она станет жиже жижи, грязнее грязи. Светлая не сможет большеоберегать его эйдос, и он попадет в дарх!..

– Конечно, в его собственный! – со странной,смущенной поспешностью добавил Гервег.

Тухломоша навострил ушки. Горбун быстро, с неудовольствиемвзглянул на секретаря. Так взглянул, что теперь уже Тухломону захотелосьзаехать секретарю в нос. Однако он не рискнул. Когда ты маленькое, слабенькое существо,вылепленное шут знает из чего, лучше не ссориться ни с кем.

– Стража света проще убить, чем покорить. Они охотнееумирают под пытками, чем переходят на сторону мрака. Конечно, это глупо, дажесмешно, но эти глупцы упорствуют, – осторожно сказал Тухломон.

Лигул понимающе подмигнул.

– Ты бы, я думаю, не упорствовал, если б тебя поймалсвет. Выдал бы всех, как миленький, в первые же пять минут, –проникновенно произнес он.

Комиссионер снова затрясся.

– Нет, похищать Дафну мы не будем. Есть способ бюджетнее,как говорят лопухоиды. Хорошая мавка из недавних оживленцев вполне можетподействовать на ослабленного стража, если перед этим хлебнет сил у валькирии.Магия валькирии, растворенная в слюне мавки, снимет врожденную защиту стражасвета. Не так ли, друг мой?

Наученный горьким опытом, «друг» из осторожности промолчал,и напрасно. По знаку горбуна Гервег вновь ткнул его кулаком.

– Снова не угадал. Вопрос был хоть и риторический, нотребующий поощрительной реакции. Ощутил разницу? – спросил горбун.

– Да, – поспешил квакнуть Тухломон и на всякийслучай втянул голову в плечи, ожидая нового удара. Возможно, что и дождался бы,но Гервег брезгливо вытирал кулак от пластилина.

– Умничка! Злоба мавки перейдет к Дафне. Конечно, онабудет бороться, но на то и расчет. Там, где сталкиваются свет и мрак, добро изло – всегда ураган, всегда трещины, всегда нравственные разломы. Нет, Мефу онапомогать не сможет… – мечтательно произнес Лигул.

Тухломон торопливо закивал, избрав золотую середину междуответом и не-ответом.

– По счастливейшей случайности некто Чимоданов не такдавно сглупил и оживил прекрасную мавку, которую светлые прикончили впозапрошлом году. Чудный маленький разложенец, тупой и жадный. Пока что слаб,но это временно. Ты, Тухломон, доставишь его к валькирии-одиночке. Убедишься,что мавка укусила ее, и переправишь к Дафне.

Тухломон испугался. Ему пришло вдруг на ум, что дажеслучайное прикосновение копья валькирии превратит его в ничто. Да и с Мефодиемлучше не шутить. После истории с флейтой Тухломон старался попадаться ему наглаза как можно реже.

– Почему бы вам не послать стража? Я так жалок, такничтожен! Уверен: любой настоящий герой справится с заданием лучше! Хотя быэтот храбрец, который испачкал о мою грязную голову свои новые сапожки! –залебезил Тухломон, обрушиваясь на колени так стремительно, будто ему подсеклиноги бензопилой.

Лигул нахмурился.

– Страж слишком заметен. Валькирия или Дафна могутчто-то заподозрить. Другое дело комиссионер. Такой дряни везде полно… Убирайся!Как и где найти мавку, тебе сообщат!.. – сказал он и вновь уткнулся втетрадь.