в конце подземного хода. Заметив его, фаратри задрожал. Вместе со странным источником света к нему приближался и шум. Сощурив глаза, Дион попытался рассмотреть нечто, скрытое тьмою, но это удалось ему, только когда огонёк сверкнул в пяти метрах от него.

Лишь раз взглянув на источник звука, парень издал вопль и со всех ног бросился бежать. Металлическая громада без промедления продолжала нестись следом, не останавливаясь, передвигаясь по рельсовой дороге.

«Чудовище… Смерть…» – вот слова, занимавшие сознание Диона, пока тот, выбиваясь из сил, стремился покинуть коридор. Чувствуя, как боль сковывает правый бок, а в горле образуется ком из мокроты, юноша пытался двигаться рывками, но его ноги сводили судороги. Долгожданного выхода не было, а дьявольский грохот, перемежающийся со странными хрипами, стремительно настигал парня. Надежда на спасение ослабевала, и лишь когда где-то забрезжило отражение дневного света, она воскресла. Издав страшный крик, в котором слились отчаяние, усталость и боль, юноша подпрыгнул и повалился на правый бок рядом с пятном света, льющимся с поверхности.

В арке соседнего коридора остановилось существо, которое только что увидел Дион. Страшно скрипя металлическими частями, оно подняло свои члены, пытаясь дотянуться до юноши, но тот был слишком далеко. Тотчас в коридоре раздался звук включённой дрели, и металлическое сверло вонзилось в камень. Потолок начал дрожать с новой силой, и существо, заметив это, остановилось. На его коричневой, обшитой местами заржавленным металлом голове вновь сверкнул оранжевый огонёк. Оно приглядывалось.

– Подойди, – прошипело оно, своим голосом явно дав понять фаратри, что повиноваться не стоит.

– Кто ты? – в ужасе вскричал парень, стараясь отползти как можно дальше. – Что тебе от меня нужно?!

Монстр молчал. Его бочкообразное тело с выступающими по всей поверхности свёрлами, дрелями и когтистыми манипуляторами, бордовым пятном мрачнело во тьме шахты. Каждое движение его рук отдавалось пронзительным скрежетом, лишь голова, насаженная на систему из металлических шарниров и окровавленных изнутри трубок, оставалась неподвижной. Казалось, чудовище раздумывало над тем, что ответить. Наконец, его голова слегка шевельнулась. Синие губы, обрамлённые плесенью, начали двигаться:

– Б-берг-г-глют, – запинаясь, произнесло оно, после чего снова рванулось, пытаясь сойти с рельс. К счастью, блокировочная система, заискрившись у окончания железных путей, не позволила ему этого сделать. Юноша инстинктивно продолжал отползать.

– Подойди, – повторило чудовище, и квадратный сенсор на его виске начал гипнотически вращаться. Дион смотрел на это движение и постепенно приходил в себя. Смерть, которая едва не схватила его минуту назад, теперь была бессильна.

– Нет, – ответил он, едва понимая, с кем говорит.

– Н-нет? – переспросило существо. Дион кивнул. Его собеседник вновь заскрежетал.

– Твои крылья, – прогремел он. – Они работают? Дают свободу?

Дион, сидя на полу, среди груды обломков, вдруг истерически засмеялся. Его лицо исказилось гримасой, тело задрожало, и глаза, до этого бывшие вместилищем первобытного страха, сейчас излучали безумный свет. Юноша не выдержал – настолько гротескно звучал этот разговор.

– Если бы они работали, думаешь, я бы сидел тут вместе с тобой? – продолжал хохотать парень. – Одно сломано, второе ослабло!

Механоид неподвижно слушал. Датчик на его голове перестал вращаться. Остановившись, он загудел, и на нём снова зажёгся оранжевый огонёк. Свёрла и пилы, выступавшие на уровне живота, словно паучьи лапы, свисали до самого пола, но не шевелились. Наконец, после долгих десяти минут наблюдения, чудовище изрекло:

«Птичка более в небе летать не могла,

Она наземь упала и вмиг умерла»

Этот дистих произвёл на юношу впечатление. Перестав смеяться, фаратри встал и со страхом вгляделся в фигуру Берглюта, желая рассмотреть его голову. На фоне ржавого громоздкого тела, стоявшего на рельсах с помощью четырёх колёс, голова чудовища выглядела хилым комком плоти с неопределёнными чертами. Неизвестно, как она сохранилась, но то, что монстр говорил без помощи динамиков, был факт.

– Ты разумен! Тебе нужны мои крылья? – спросил фаратри, неизвестно почему оставаясь на месте. Сначала он хотел бежать, но мысль о том, что монстр может настигнуть его в любом из туннелей, останавливала Диона.

– Свобода, – ответил Берглют. – Каждое живое существо желает быть свободным. Неволя губительна.

– А ты заперт здесь?

– Твои крылья могут освободить? Отдай их мне, – внезапно активировав циркулярную пилу, до этого скрывавшуюся за его массивной спиной, проговорил гигант.

– Безумие! – вскричал парень бледный, как смерть. Он собирался тотчас броситься прочь, как внезапно за его спиной раздались шаги. В ужасе повернувшись, парень заметил в арке одного из коридоров высокий силуэт. Он неподвижно стоял во тьме, наблюдая за происходящим в комнате.

«Ещё один», – подумал парень. Это заставило его решиться. Отпрянув от пятна света, Дион вбежал в свободную шахту и, услышав, как нечто во втором коридоре начинает двигаться, стремглав понёсся вперёд. Бежал он недолго. Вскоре шахта оборвалась – её заблокировал старый каменный обвал.

Остановившись перед тупиком, фаратри почувствовал головокружение, вызванное страхом, и попрощался с жизнью. Когда совсем рядом с ним послышались шаги и приглушённое дыхание, юноша готов был упасть в обморок, но тут раздался вполне человеческий голос, мягкий и успокаивающий:

«Не бойся. Идём со мной. Я не обижу».

10 глава – Спаситель

В этот момент, решающий в судьбе Диона, его брат, ничего не подозревая, находился в лесу, недалеко от лагеря. Ему нужно было обновить крышу шалаша, и для этого собрать свежие ветки и мох.

В разгар дня Нокт, предупредив всех о своём деле, удалился по направлению к лесной опушке и теперь расхаживал между кустарниками, стволами деревьев и невысокими травами. Остальные фаратри были заняты, и никто из них не пожелал помочь юноше. В этом, как считал Нокт, прослеживалось влияние Асити. За последние несколько дней его власть заметно ослабла, а власть девушки, напротив, возросла. При каждом удобном случае, девица напоминала всем и черноволосому парню в частности о преступлении его брата, потому сейчас Нокт был рад остаться один.

Шагая по мягкой лесной почве, по щиколотку увязая во мху, юноша оглядывался, желая найти поваленное дерево, чьи ветви ещё не высохли. Совершая поиски, он невольно возвращался в своих раздумьях к недавно свершившимся событиям.

Теперь, когда рядом не было Диона, Нокт старался избавиться от стыда и чувства вины, но мысль о том, что его брату придётся вернуться в город и выслушать жёсткий приговор правительства (в его жёсткости юноша не сомневался) повергала Нокта в печаль. Он по-прежнему не верил в проступок брата, но говорить об этом не осмеливался. Помимо всеобщего порицания и утраты последней власти, юноша страшился возвращения безумия. О ночных визитах иллюзорной девы он вспоминал с дрожью и был бы рад выбросить из их головы раз и навсегда.