делам, то Насте приходилось соглашаться на них, иначе ей было бы нестерпимо плохо — одной, без союзника, без поклонника, без живой души подле себя.

«Презентеры», или стажеры, по-нашему, должны были раз в неделю сделать, как здесь говорили, «пакет» — законченный сюжет. Лучшие сюжеты предназначались для эфира. Темы были произвольными, лишь изредка куратор, ленивый вальяжный мистер Родригес, подкидывал ребятам идею, которая могла заинтересовать разборчивого местного зрителя. А чтобы заинтересовать фермера в протертых джинсах, нужно было ох как постараться!

В родном городе с подобным заданием Настя справилась бы влегкую. Она сообщила бы тему «пакета» маме, а та, открыв записную книжку, отыскала бы нужный телефон и в пять минут договорилась бы о приезде съемочной группы. После чего Насте осталось бы только набросать текст. Успех предсказуем, ибо не было в городе человека, который осмелился бы отказать директрисе телестудии.

Здесь же все оказалось иначе… Настя должна была не только придумать сюжет, но и договориться о приезде съемочной группы (попутно отвечая на вопросы, откуда она приехала, покажут ли этот сюжет по ТВ, когда покажут и заплатят ли участникам за съемку), найти машину, погрузить аппаратуру, прибыть на место, определить точку съемки, дать необходимые указания оператору, проговорить текст, потом смонтировать материал на студийном компьютере, с которым у Насти сложились весьма непростые отношения, озвучить, наложить комментарий… При этом надо было умудриться подать материал максимально объективно и одновременно мелко подольстить американскому налогоплательщику, на деньги которого и существовал канал.

Но невозможно добыть увлекательный материал, когда плохо знаешь город и не представляешь, что интересует его жителей! Когда не знаешь, как разговаривать с полицией, с охраной, с местными жителями. Когда всего боишься, когда кажется, что от снятого сюжета зависит дальнейшая жизнь… Когда рядом нет мамы, которая может позвонить, договориться, объяснить, растолковать, помочь, поддержать…

Неделями Настя слонялась по городу — жаркому, пыльному, грозящему стечь в океан, как растаявшее мороженое, — в поисках того, что могло стать ее «пакетом». Но отснятые ею материалы неизменно отправлялись в корзину!

Однажды куратор, снизойдя к своей подопечной, милостиво подкинул ей тему — открытие нового пивзавода в окрестностях города.

Настя растерялась.

— А где этот завод? Мне нужно на него съездить, да? Что я должна сказать о нем? — засыпала она вопросами своего руководителя.

Родригес небрежно махнул рукой:

— Что хочешь, милая… Это твой «пакет», и у нас в стране свобода слова…

— Я слышала об этом, — мрачно буркнула девушка.

Хваленая свобода обернулась для нее жесточайшей несвободой. Репортаж с пивного завода Настя, привыкшая к обличительно-клеймящему тону перестроечной журналистики, начала так: «Еще один пивной завод открылся в окрестностях города. За сегодняшний день десять тысяч банок пива сошли с конвейера, суммарным содержанием около двухсот литров чистого спирта. Вдумайтесь в эти цифры… Кто выпьет этот алкоголь? Подросток на папиной машине или уставший от работы драйвер? Все это не может не привести к увеличению числа аварий на городских трассах…»

Прослушав блестящий, по мнению автора, комментарий, Родригес разочарованно покачал головой.

— Не пойдет, — сказал он. — В нашем городе тысячи безработных. Открытие завода — это новые рабочие места, а ты рассуждаешь о вреде спиртного… Если люди перестанут покупать пиво, местным жителям негде будет работать… Понимаешь? Этот «пакет» не пойдет.

Настя расстроилась. Прошло много недель и много «пакетов», прежде чем ей удалось отправить в эфир свой первый материал — правда, одну только картинку без комментария.

Случайно услышав в передаче местной радиостанции, будто на городском пляже видели акулу, которая, порвав заградительные сети, чуть не поранила беспечных купальщиков, Настя отправилась на место происшествия. У воды стояла кучка зевак, обступивших вытащенные на берег сети.

В то время как девушка допрашивала свидетелей, оператор прилежно снимал рыболовные снасти с круглой, точно выгрызенной посередине дырой. Смуглый парень, густо покрытый черными волосами по всему телу, охотно согласился на интервью.

— Скажите, вы видели акулу? — спросила Настя, держа на изготовку микрофон.

— Меня уже снимают, да? — удивился тот. — Здорово! Всем привет!

— Вы видели акулу, не так ли?

— Это для телевидения, что ли?

— Да… Так вы видели эту акулу?

— А где меня покажут? В новостях?

— Да, возможно… Вы можете рассказать про эту акулу?

— Эй, девушка, да у вас акцент! Вы откуда приехали?

— Это совершенно не важно… Из России. Говорят, здесь видели акулу-людоеда… Расскажите об этом.

— Россия… Хм… Говорят, у вас чертовски холодно?

— Мистер, меня интересует акула… Где вы стояли, когда она появилась? Я имею в виду акулу…

— Акула? Какая акула?

— Акула, которая порвала сети… Вон те сети… Вы ее видели? Она пыталась на вас напасть?

— Нет, мэм, это была не акула… Это был водолаз, один из тех придурков с катера… Он прорезал сети ножом, запутавшись при всплытии. Акулы я не видел. А что, здесь правда была акула? Вы видели ее?

— Говорят, что…

— Эй, парни, здесь была акула!

Зеваки обступили журналистку.

— Акула? В самом деле?

— Давненько в наших краях не было акул!

— Черт побери! Скоро начинается сезон серфинга, а тут плавает всякое дерьмо…

— Жуткая дрянь эти акулы…

Настя знаком попросила оператора выключить камеру.

Пляжные завсегдатаи долго просвещали ее насчет того, что они думают обо всех дрянных акулах на свете и что жизнь станет еще дряннее, если эта дрянная акула возобновит свои дрянные нападения, как было семь лет назад, когда сорвался туристический сезон.

Репортаж, пущенный в вечерний эфир, выглядел так: ведущий сообщил на фоне картинки (рваная сеть, толпа зевак, море и катер на заднем плане):

— Слухи о появлении акулы на побережье оказались ложными. Вероятно, сеть порвали дайверы, занимавшиеся в бухте подводными съемками. Сейчас сети починены, и купальщикам ничего не угрожает.

Настя была счастлива, хотя мистер Родригес, просмотрев материал, произнес скучным голосом:

— Если собака укусила человека — это не новость… А вот если человек укусил собаку — это новость! — А потом добавил: — Кстати, мисс, пора бы вам запомнить формулу Квинтилиана: «Кто сделал? что сделал? где? какими средствами? зачем? как? когда?» Это безошибочный способ подачи новостей, проверенный рецепт репортажа… Ясно?

— Я постараюсь запомнить, — сведенными обидой губами пробормотала Настя.

Но формулу запомнила твердо.

Перед стажировкой Настя лелеяла сладкие мечты (они пошли прахом в течение первых же месяцев): что ее заметят в Штатах и пригласят на постоянную работу. Она станет звездой заокеанских новостей, начав постепенно, с низов, с рядового корреспондента например. А потом ее назначат ведущей дневного выпуска, потом утреннего, потом вечернего, прайм-таймового…

Через месяц стало ясно — этого никогда не будет. Причин много — акцент, не местное происхождение