и Би– рюза.

Отец озадаченно почесал затылок, когда Руслана посмотрела на него, ожидая поддержки. Она не помнила карту княжества, а потому даже близко не представляла, где находятся эти города.

– Надеюсь, они все граничат друг с другом? – наивно протянула Руслана, но ее чаяниям было суждено разбиться о тяжелый взгляд Зорана.

– Бирюза – портовый город на берегу моря Ураганов. Родолит – почти столица, город прилегает к Александриту. В Циркон попасть быстрее всего, но только если срежешь через лес.

– Отлично! – хлопнула в ладоши Руслана, едва Зоран закончил ее просвещать. – Туда и направлюсь первым делом.

– Через Холодный лес?! – отец наклонился вперед, положив ладони на стол. – В одиночку туда даже соваться не смей!

– Почему? Ты хорошо меня обучил охотиться и выживать. Я справлюсь. И чем быстрее это случится, тем лучше.

«Для всех лучше», – подумала она с горечью, вновь вспомнив то видение, нашептанное огнем. Горящая изба, пламя, обгладывающее кости родных…

– Лучше я поеду. Прямо сейчас, – решительно кивнула Руслана и встала с лавки.

Отец поймал ее за локоть, и Руслана не стала вырываться. Однако и обратно за стол не села. Зоран зачем-то тоже встал и снова вцепился в грубую, некрасивую рукоять меча.

– Ты ведь все равно уйдешь сегодня, – не глядя на дочь, но и не выпуская ее руки, сказал Моймир.

– Уйду, – проглотив ком в горле, выдавила Руслана.

– И просить тебя в лес не соваться смысла нет, – выдохнул он твердо, вовсе не спрашивая.

Руслана качнула головой, но отец этого не увидел. Смотрел на тонкую, узкую ладонь с вытянутыми пальцами. На них не было перстней и нитей с рунными талисманами, а кожа на подушечках загрубела от тетивы.

– Вот уж не думал, что такую охоту тебе судьба уготовила, – из-под густых усов и бороды блеснула короткая улыбка. – Погоди здесь.

Он отпустил ее руку, и Руслана едва сдержалась, чтобы вновь не юркнуть своей ладонью в отцовскую, что внушала спокойствие и защищенность. Моймир вышел из комнаты, и на душе стало как-то пусто и холодно.

– Ослушаешься отца? – тихо спросил Зоран, о присутствии которого Руслана почти забыла. Дозорный тенью держался чуть поодаль и, пока Моймир не ушел, не вмешивался в семейный разговор.

– Не знаю, – не поднимая тяжелой от переживаний головы, честно ответила она. – Если отец говорит, что одной в лес лучше не лезть, может, оно и верно? Я никогда без него в чащу не заходила. Всегда знала, что он рядом, что подскажет, если ошибусь…

Руслана вспомнила день, когда отец впервые позволил пойти с ним лес. Было жаркое лето, и в густой зелени ей мерещились горящие интересом глаза духов. Они смотрели на нее, изучая и еще не зная, что девочка с лентой в волосах и самодельным луком станет частой гостьей в их живом доме.

Тогда ей казалось, что так будет всегда: она, отец и свобода, пахнущая мхом и хвоей.

– Не попросишь родителей бежать из города с тобой? – Зоран разрушил приятное видение, ожившее в воспоминаниях.

– Они отказались, – помрачнев еще сильнее, припомнила недавний разговор Руслана.

Отец бы мог уйти вместе с ней, но не станет, потому что матушка не решилась покинуть родной Хрусталь. И пусть Руслана все еще злилась, но понимала это желание матери. Сердце жалобно сжималось, стоило представить, как невыносимо тяжело будет Бояне в путешествии, а потом – в разлуке с родными краями, старшей дочерью и всем привычным и дорогим.

– Да и не бегу я, а на поиски ухожу. – Руслана расправила плечи, подняла голову, мигом перестав быть похожей на цветок, давно не видевший солнца. – Хрусталь – мой дом, и я докажу наше право оставаться здесь.

Она не смогла прочитать эмоции Зорана. Всего на миг ей показалось, что в зеленых глазах мелькнуло удивление вперемешку с… уважением? Но стоило моргнуть, и вот лицо Зорана вновь ничего не выражает.

В горницу вернулся Моймир, и едва Руслана обернулась на отца, из груди вырвался изумленный вздох.

– Я ведь обещал шапку из того волка сделать, – улыбнулся Моймир и вложил в руки Русланы объемный головной убор из серого меха, что мягко приминался под пальцами. На макушке торчали два острых уха. Тоже волчьих.

Руслана никогда не видела таких шапок. Она с интересом потрогала упругие, стоящие торчком серые уши.

– Настоящие! – охнула она.

Отец рассмеялся, а Зоран неловко протянул руку, чтобы тоже коснуться чудного головного убора.

– Заслужила, дочка, – сказал отец то же, что и в тот день, когда Руслана спасла его от волка. – Пусть будет напоминанием – ты больше не та слабая девочка, какой когда-то впервые пришла в лес. Пусть будет напоминанием о доме. Обо мне.

– Отец…

Руслане не нравилось, как он говорит это. В его словах угадывалось прощание, как скорая гроза – в свинцовых облаках. Она наспех надела шапку и порывисто заключила отца в крепкие объятия. Он засмеялся, гладя Руслану по волосам, которые та не успела заплести в косу перед приходом Зорана.

– В этой шапке ты – настоящая волчица, – рассмеялся отец, сжимая Руслану в прощальных объятиях. – Я бы сказал, что осталось только зубы и когти отрастить, но они, верю, у тебя уже есть.

На дрожащих губах расцвела горькая, как полынь, улыбка. Внутри плескался океан, но выпустить на волю этот ураган чувств Руслана не могла. Даст слабину, и пока еще маленькая трещинка в самообладании разрастется, расколет ее, разрушая.

– Спасибо, – только и смогла выдохнуть она из сжатого подступающими рыданиями горла. А потом…

– Давай! Повтори, что ты сказала! – дверь в избу распахнулась, и в сени, точно принесенные ветром, влетели двое.

Руслана отошла от отца и с недоумением уставилась на девушку, которую матушка втащила в избу. Казалось, Богдана стояла лишь благодаря тому, что матушка цепко держала ее под локоть. Бывшая подруга была такой бледной, что Руслана сощурилась, пытаясь разглядеть корку инея на лице Богданы. Ее губы дрожали, когда девушка несмело произнесла:

– Они сказали, что ведьма должна сгореть.

Руслану точно толкнули в грудь, а из-под ног выдернули опору. Однако она не шелохнулась и строго спросила:

– Кто это сказал? Когда?

Когда Богдана подняла загнанный взгляд на Руслану, ей стало даже жаль бывшую подругу. Такая запуганная, дрожащая, точно это на нее натравливали палачей.

– Скажи им то, что сказала мне! – торопливо попросила матушка, на эмоциях даже не замечая, как сильно вцепилась в Богдану.

Руслана обернулась на Зорана, но тот сосредоточенно смотрел на женщин, впитывая информацию не только из слов, но из каждой детали. На платке Бояны еще искрились снежинки, край юбки был влажным от