новый – рядом с мужем. Руслана же вынуждена оставить родной кров и кинуться в объятия неизвестности.

Тяжело выдохнув, будто пытаясь так изгнать из души все сожаления, она опустилась между подушками, набитыми лебяжьим пухом, смяла в пальцах край лоскутного одеяла. В этих стенах звучало столько смеха, все здесь пропиталось былыми улыбками. Хотелось выжать эти чувства, как сок из ягод, и забрать с собой.

На самом дне сундука, стоявшего под окном, Руслана нашла холщовую суму. Много уместить в нее не выйдет, это не заплечный туес тебе. Вытряхнув содержимое сундука, она огорченно покачала головой. Легкие расшитые сарафаны, пара сорочек, соболиный полушубок, дюжина цветных ярких лент… Ничто из этого брать с собой смысла нет.

В светлице был еще один сундук. В нем хранились зимние вещи, из которых Руслана выбрала свой подбитый волчьим мехом кафтан жаркого цвета переспелого яблока и удобные теплые сапоги. Она примерила все это с простым светлым платьем: длинные рукава кафтана частично закрывали ладони, заменяя варежки, высокий воротник вполне защищал шею от ветра. Вырез спереди был оторочен теми же жемчужными нитями, что и ткань на запястьях. На бледный металл застежек крепились шнурки, которые Руслана сразу затянула. Осталось лишь надеть шапку, и она готова к дороге.

Руслана провела кончиками пальцев по вышивке на плотной ткани, уже тоскуя по временам, когда ее семья ни в чем не нуждалась. Меха для одежды отец сам добывал, а матушка заботилась о том, чтобы наряды всегда радовали глаз красивой вышивкой да блеском каменьев. Всего в достатке было: денег, шкур, мяса, молока.

А что теперь?

С уходом Русланы канет в Лету и то беззаботное прошлое. Станут ли в Хрустале покупать дичь у отца «лесной девки»? Не будут ли стороной обходить матушку?

С улицы послышался затихающий топот копыт. Кто-то остановил коня у калитки. Сердце сжалось, едва Руслана вспомнила о Некрасе и его угрозах, но инстинкт охотницы заставил тенью скользнуть к стене у окна. Она осторожно выглянула и сквозь морозные узоры увидела дозорного в темно-зеленом, как гладь запруды летом, кожухе и шапке с меховыми отворотами.

Зоран стоял у калитки, держа Князя за поводья. Руслана увидела, как в доме напротив приоткрылась дверь и наружу высунулось взволнованное личико Богданы. Бывшая подруга юркнула обратно в избу, стоило Зорану обернуться на скрип.

– Зоран! – шикнула Руслана, чуть притворив дверь. – Входи!

Она едва сунула нос за дверь, но тут же спряталась обратно. Выходить к дозорному и цеплять жадные до сплетен соседские взгляды не было никакого желания. Поэтому Руслана, сложив руки на груди, ждала Зорана внутри и нервно притопывала.

Он принес с собой запах снега и колючие, как снежинки во вьюгу, воспоминания о рассказе Бояны. Стоило взглянуть в луговые глаза, и внутри все оборвалось.

«Байстрюк», – шептал голос матушки, но Руслана не верила ему. Не может злой дух, даже пускай тот наполовину человек, смотреть так открыто и без– злобно!

– Хозяйка ты, конечно, никудышная. Кто же так гостей встречает?

– А ты тогда никудышный помощник, – подшутила в ответ Руслана с деланым безразличием, хотя на душе кошки скребли. – Пообещал помочь и сгинул. Я уж решила, что без тебя разбираться придется.

Зоран безмолвно осмотрел наряд Русланы, скользнул взглядом по брошенной в сенях полупустой суме. Сейчас там лежало только запасное платье.

– Бежишь из Хрусталя? – догадался он. От слов, произнесенных кем-то другим, снова стало тошно.

Руслана подняла с пола холщовый мешок, затянула узел. Не оборачиваясь на Зорана, с затаенной надеждой сказала:

– Может, и нет. Я ведь не знаю, какие вести ты принес.

Зоран долго молчал, и последние крохи надежды увяли, как цветы под дыханием осени. Руслана нутром чувствовала, как тяжело Зорану было сказать:

– Лучше тебе все же бежать.

– Из-за палачей? – слова сорвались с губ несмело, как первая капель срывается со льда.

– Ты уже знаешь? – Зоран тоже понизил голос, хотя слышать их могли только домашние духи, спрятавшиеся от человеческих глаз.

Вместо ответа она устало коснулась ладонью лба, будто нежная дева, у которой закружилась голова. Зоран тут же приблизился, готовый придержать Руслану, но она выставила перед собой ладонь:

– Я в порядке. Просто в голове не укладывается…

– Что на тебя теперь охоту ведут?

– Да. И что ее затеял отец моего друга, – сказала, а сама задумалась. А был ли Войко ей другом, раз так легко бросил? Ценой навлеченной на Руслану беды купил собственное счастье.

– Раз знаешь, то почему еще не сбежала? От Александрита до Хрусталя всего несколько дней пути.

Зоран прошел вслед за Русланой, когда она молчаливо двинулась в светлицу. Она снова распахнула сундук и нависла над ним, сама не зная, что ищет.

– Я сильно простыла в ночь, когда Войко сбежал. Если бы не ты и Ратко, наверное, совсем бы от болезни слегла. – Руслана кивком указала на лавочку, где лежал чужой тулуп. На нем – огромная, как свернувшаяся в клубок рысь, шапка, а под лавкой – разношенные сапоги. – Спасибо.

Зоран посмотрел на одежду, но ни на шаг не сдвинулся. Стоял в паре локтей от Русланы, держа ладонь на рукояти меча. Обычная привычка для дозорного, но сейчас она внушала лишь тревогу. Скорые сборы, вооруженный и готовый к сражению Зоран… Казалось, прямо сейчас дверь распахнется и внутрь ворвутся палачи.

Руслана неуместно вспомнила, что ни разу не видела княжеских чародеев, слуг правосудия. Узнает ли она палачей в толпе?

«Охотница сама вот-вот станет добычей», – воспоминания прозвучали голосом ауки. Мог ли дух заглядывать в будущее или просто чувствовал беду, которая вилась вокруг Русланы, как голодная лиса вокруг курятника?

– Ждать твоего выздоровления было ошибкой, – не прибавлял спокойствия Зоран. – Если верить допрошенным гонцам, письма в Александрит Некрас начал слать со следующего же дня, как пропал его сын.

– Думаешь, палачи примчат сюда по первому же зову? – нервный смешок выдал волнение, хотя должен был его скрыть. Руслана уперлась ладонями в края сундука и нависла над ним, точно путник, умирающий от жажды, над колодцем. – Сомневаюсь, что это так. Будь палачи столь доверчивы, то половина княжества давно бы полегла от рук тех, кого так легко натравить. Они ведь должны как-то проверять слухи и донесения?

– Руслана, – выдохнул Зоран с такой горечью, что захотелось, чтобы это имя принадлежало не ей. – Некраса поддерживают многие бояре, – сказал он то, что она и так уже знала от матушки. – Из-за этого я так долго искал хоть какую-то ниточку, ведущую к Войко. Никто не верит, что он сам сбежал. Даже другие дозорные, даже дружинники уверены, что его