было единственным в её аптечке, – сказал он, вставая. – Я тут номер моего телефона оставил, пусть позвонит.

И, уже в дверях, добавил:

– Хотел бы я такую сестричку под рукой иметь на вызовах!

Витя запер дверь и, пройдя в комнату, обессиленно рухнул в кресло.

– Всё будет хорошо, Серёга! – прошептал он, вытирая проступивший на лбу пот. – Всё будет хорошо…

***

Ира пристально смотрела Сергею в глаза, ожидая его исповеди. Она знала, что он не стал бы говорить о смерти просто так, ради каких-то увёрток. Девушка и раньше замечала, что когда он обнимал и говорил, что любит, в его интонациях была скорбь или печаль.

– Серёжа, пожалуйста, расскажи, что случилось? Кого ты убил? – спросила Ира, стараясь не выдавать волнение.

«Убил?! Всё что угодно: разлюбил, нашёл другую, не готов стать отцом, но только не убийство! Нет! Это страшно! Очень страшно! Лишить жизни человека! А ведь он сказал, что убил её! Женщину? Девушку? Ох-ох-ох!»

Сергей стоял молча, безвольно опустив руки и склонив голову.

– Да, я убил её. И себя убил. Вот только её уже нет, а я ещё, гад, существую! Да, Ира, да, ты дружишь с покойником. Её нет уже давно, а меня – девять дней. И ничего уже не исправить!

Ира была в полной растерянности и ничего не понимала: убил её в январе, сам умер девять дней назад. О чём это он? Может, он какие-то наркотики употреблять стал? Это, конечно, плохо, но исправимо.

Девушка внимательно вглядывалась в глаза друга. Сергей не мог выдержать этого и пытался отвести взгляд в сторону. Ненадолго.

«Что же случилось девять дней назад? – лихорадочно думала Ира. – Как он мог убить себя? Не была ли она тому причиной? И кто эта “она”, про которую он говорит, что убил зимой, но умерла только сейчас?»

Много вопросов и ни одного ответа. Ира попыталась восстановить в памяти, что же произошло девять дней назад. Да, она заметила перемену в его настроении. Он то обнимал очень нежно, прижимая к себе, то разговаривал нарочито грубо. То рассматривал, как ей казалось, с любовью, то вдруг просил уйти.

Может, это началось с того, что она сказала Сергею, про беременность? Но это было две недели тому назад, она даже может назвать тот день и час! Она помнит его реакцию на это известие. Неожиданно спокойную. Он взял её за руку и долго не отпускал. И не задал ни одного вопроса. Его взгляд не отражал ни радости, ни испуга.

Что же случилось потом?! Почему он стал настаивать на аборте? Сергей завёл об этом разговор вечером у него дома. Сперва шутя, потом настойчиво, пытаясь аргументировать решение, затем перешёл на крик. Он не слышал объяснений, что из-за некоторых особенностей организма ей нельзя делать аборт. Вариантов немного – либо смерть, либо бездетность! Но он не слушал. Она ушла домой в слезах. Мыслей об аборте Ира не допускала. Девушка уже сейчас представляла себя мамой. Ну и пусть, что будет тяжело! С Сергеем или нет, но у неё будет ребёнок!

И всё же что случилось с Сергеем? Ира перебирала день за днём, переворачивая страницы прошлого. Первое время казалось, что друг забыл про эту новость или, по крайней мере, никак не выдавал мысли по этому поводу. Она не знала, радоваться этому или нет. И вдруг такая реакция!

Что же всё-таки стряслось? Ещё раз подумав, она вспомнила тот день, когда с ним произошла эта перемена.

***

Серёга с Витей и Антоном сидели в своей машине и устанавливали новую автомагнитолу, которую очень нахваливал Антон. И когда новинка стояла на своём месте и был подключен последний проводок, из динамиков раздалась весёлая танцевальная песенка, которую передавало местное радио. Мальчишки дружно стали подпевать и приплясывать: Сергей – прямо за рулём, Антон ёрзал на переднем пассажирском сиденье, а Витя – стоя у открытой передней двери.

Сергей молча, в такт музыке, кивал. Ира, поддавшись общему настроению, тоже стала пританцовывать, сидя на заднем сидении.

Через минуту песня закончилась, и после непродолжительной паузы заиграла тихая, грустная мелодия, на фоне которой ведущий объявил: «Выражаем соболезнования господину Владимиру Генриховичу Вирт в связи с безвременной кончиной его дочери, Дарьи Владимировны…», и далее слова, положенные в таких случаях.

Парни замерли. Улыбки моментально исчезли с их лиц. Кто-то из пацанов присвистнул, кто-то охнул. Лишь Сергей сидел с каменным лицом, вцепившись в баранку автомобиля, смотря куда-то вдаль через лобовое стекло.

Никто из друзей не комментировал услышанное. Ира могла лишь догадываться, что, возможно, они были знакомы с этой девушкой Дашей. А может, и с её отцом. Во всяком случае, при ней никто из друзей не упоминал этих имен. А вот на работе слышала, как заведующая в разговоре с воспитательницей упоминала легко запомнившуюся фамилию Вирт в связи с какой-то трагедией:

«Ведь совсем ребёнок ещё!» – «Говорят, ей двадцать было!» – «Ох-ох-ох! Да, как говорится, на всё воля случая!» – «Вот горе-то отцу!»

Ира удивилась: почему только отцу? Или у этой девушки мамы тоже не было? И про заведующую слухи ходили, что у неё дочь в молодом возрасте то ли погибла, то ли своей смертью умерла. Тяжело, наверно, когда ни детей нет, ни внуков. Вот и отдаёт себя уже много лет детсаду! А Ире постоянно какие-нибудь шмотки приносит. Позовёт тайком к себе в кабинет и говорит: «Ну-ка, примерь платье. Соседка дочке купила. Та надела пару раз и сказала, что это немодно и носить отказывается. Продавать не хочет, и выбрасывать жалко. Я ей сказала, что у меня девушка работает примерно такой же комплекции, так что примеряй и носи».

И таких случаев было немало. Под разными предлогами: родственники, знакомые то вырастали, то полнели резко, то худели внезапно. А вот ей всегда было всё впору. За редкими исключениями.

«Ладно, бери! Поправишься (или подрастёшь – в зависимости от ситуации) – впору будет!»

Вот только вещи были совсем неношеные, а на некоторых ещё и бирки висели. В конце концов заведующая стала приносить шмотки и отдавать без примерок и сказок про соседей и родственников. Ира благодарила Тамару Михайловну, несла домой, надевала обновки, смотрелась в зеркало и складывала в шкаф. Некуда ей было наряжаться, близких друзей и подруг небыло. Так, выйдет на улицу, пройдётся по району, в магазин заскочит за продуктами – и домой. Да и средств не было на гулянки. Денег хватало на оплату квартиры и на еду. Сильно не зашикуешь!

Единственная подруга у неё была –