– Можем просто отдать вас Химикам. Химики нужны Городу, Верховный.

– Разве не так? Они из Храмовников и Изгоев сделают столько еды, что весь Город сможет не работая, жить несколько недель.

Уиллисис склонил голову вперед. Складки кожи посерели, покрылись мелкими синими пятнами. Сосуды, снабжающие ее кровью, сомкнулись. Теперь никакой токсин с током крови не сможет достичь важных органов.

В подкожном слое усиленно заработали железы, вырабатывающие универсальный антидот. Мягкие упруго-вязкие, быстро регенерирующие складки кожи теперь служили Храмовнику броней не худшей, чем роговые пластины лейтенанта.

– Отец…

– Да…

– Он не один… Он перестал бояться…

– Я слышу… Их здесь… Больше десяти…

– Ты сможешь их остановить?…

– Их слишком много… Но, я попробую.

– Я смогу помочь?

– Нет…

– Ты их убьешь?

– Возможно…

–Что делать мне?

– Бежать…

– Куда…

– Как можно дальше… Теперь Город для тебя опасен…

–А Самсон? А Вероника?

–Ты доведешь их до Крыши…

– А потом?

– Я найду тебя… Каждый полдень ты будешь слушать и смотреть.

– Я могу им рассказать все?

– Только после того как у них отрастут Крылья…

– А сейчас?

– Беги…

– Что?

– Беги…

– Ну, так как мы с тобой решим Храмовник? Может быть, вы посидите немножко в карцере? – Проскрипел лейтенант – Мы подумаем и решим скормить вас червям или отдать Химикам? – Он выразительно клацнул пальцами, сложенными клешней.

Уиллисис оставался недвижим, лишь слегка покачивался из стороны в сторону, словно был пьян.

– Я знаю, Высший, что ты владеешь Искусством и, что просто так тебя не взять, но может быть, ты пожалеешь собственного сына? Мы будем милосердны.

Он отодвинулся от двери и из нее стали быстро выбегать Солдаты в уже боевой трансформации. Они встали полукругом, готовые броситься на служителей Храма в любой момент.

– Мы не убьем вас сразу. Мы убьем вас по очереди. Вначале мы убьем его. А потом убьем тебя. Ты успеешь насладиться его страданиями.

Лейтенант клацнул перед лицом Уиллисиса клешнями.

Храмовник остался неподвижен. Он прекрасно понимал, что победа в битве с теми, кто превосходит тебя числом, возможна только на ошибках нападающих. Он их ждал.

– Отец! – Не выдержал Ландгрувер.

– Твоя задача – Изгои! Беги!

Лейтенант выгнул назад колени и присел, готовясь к прыжку. Выстроенные в полукруг Солдаты повторили движение.

Ландгрувер длинно и упруго толкнувшись ногами, взлетел в воздух. Расправил длинные полотнища тоги, превратившиеся в маленькие крепкие Крылья.

Заложил крутой вираж и ринулся вниз, мелькая зеленым пятном, среди подвесов и опор галерей и переходов.

– Не дайте ему уйти!!! – Взревел лейтенант.

– Вряд ли у вас получится остановить его, офицер… – Прохрипел Уиллисис, с трудом проталкивая воздух через трансформированную гортань.

– Вы, говорили об Искусстве. Я хотел бы, продемонстрировать его…

Он двигался навстречу Солдатам, неспешно перетекая из одной позиции в другую, легкий, зыбкий, в просторной колеблющейся тоге пурпурного цвета, похожий на малиновое пламя.

– Тогда убейте вначале этого! – Указал лейтенант клешней на Храмовника.

– А поскребыша мы разыщем потом! – Солдат пристально посмотрел в глаза Уиллисиса и произнес сквозь зубы. – И вырвем ему сердце… – Щелкнули суставы ног, готовых к атаке Солдат.

Туго скрученные сухожилия, выпрямляясь, бросили их тела вперед.

Уиллисис кротко вздохнул. Теперь он имел право наказать мятежников за дерзость и непослушание Храму.

# # #

– Вот она дверь. Совсем обычная дверь. Ничего в ней нет необычного. Просто дверь. Старая. Ржавая. С сеткой, которая рассыплется сейчас в рыжее облако, только ткну я ее киркой. С пластиковым ободком, который вывалится ровным прямоугольником мне под ноги.

– Все я знаю про двери. Все знаю про провалы и норы. Все. Вот только про жизнь ничего не знаю. Вот отошел я от Веры всего – то на четыре-пять шагов, а в голове такое, будто спал сутки, и снилась мне всякая ерунда.

– Что же это такое то? А? Или бояться я стал уровней этих проклятых? Никогда ведь раньше не боялся? А может, это я не за себя боюсь? Может, я за Веру боюсь? Может, быть за Храмовников боюсь? За Ландгрувера, за Заходера? За Город? Вот уйдем мы с Вероникой из Города! Все равно уйдем! А как он без нас?

– Хотя, что ему, сделается? Стоял пять тысяч лет или сколько он там стоит и еще простоит столько же. Куда же ему деваться? Уйдем – никто и не заметит. Никто!

– Вот только Ландгрувер наверно. Он конечно заметит. Потоскует немного. Потоскует да и перестанет. Ему тогу желтую давно пора получать. А ее так просто не дают. Ландгрувер вроде тихоня тихоней. Вроде бы ничего и не рассказывает, а нет-нет, да и скажет, что ни будь. А я на ус мотаю.

– Знаю, что Искусству его в Храме обучают. Знаю, что испытание ему пройти надо для того, чтобы рангом повыше подняться. Веру опять же изучать надо. Что там как и зачем. Откуда Крылья растут и почему они вообще нужны? Вот ему и жизнь. Вот ему и смысл.

– А мне? Я же в эти Крылья все равно не верю. Нет! Не так, чтобы совсем не верю. Только оно не так вот чтобы «ах»! А так – словно мечта, далекая – далекая, и не сбудется она никогда. Так мечтой и останется, а и сбудется, так и не знаешь, что с ней делать.

– Так ведь бывает? Ждешь, чего-то ждешь. Из кожи лезешь, чтобы это получилось. Год, два, три, а, оно все не получается и не получается.

– Все дальше от тебя мечта. Все дальше и дальше, и горько тебе сделается и больше не захочется ни на Крышу лезть, ни жить не захочется.

Я подошел к двери вплотную, и посветил плотным белым лучом сквозь рыхлую металлическую решетку дальше. Завалов не было. Подъем был свободен.

– Перила вот только осыпались. Но нам Изгоям что? Мы давно высоты не боимся. Совсем не боимся. Вот это можно разве что в плюсы зачесть.

–Это я про Крылья говорю. Если высоты не бояться так может быть и правда они там вырастут или как еще? Может быть и правда? Может или не может? Может!!!

Я, разозлившись, размахнулся от души и врезал по запертой двери. Та взорвалась бурыми облачками и рассыпалась трухой, обделав меня с ног до головы рыжей с металлическим привкусом пыли.

– Старость – не радость. – Крутанул я головой, стряхивая пыль с волос.