Софи улыбнулась, стараясь не замечать легкий укол ревности при виде этой любовной непринужденности между братом и сестрой. Вместе с тем в обществе сестры Макс нравился ей даже больше. Каким-то образом присутствие Хетти смягчало его суровость, вызывавшую в ней такую неуверенность, и давало надежду, что со временем и она сможет этого добиться.

Макс повернулся к ней:

– Нед, муж Хетти, родом из Сомерсета, но мои родители считали, что все, живущие северней побережья Южного Девона, страдают существенным снижением интеллекта, который восстанавливается только при приближении к Лондону.

Софи улыбнулась:

– Думаю, в случае моей матери это скорее обида, чем предубеждение. По ее убеждению, именно она играла решающую роль в замужестве моих старших сестер. Она любит все устраивать.

– Боюсь спросить, что написал ваш отец.

Софи очень старалась выглядеть серьезной.

– Полагаю, он с подозрением отнесся бы к любому, кому пришла в голову мысль на мне жениться. Однако он пишет, что ваш отец известен как очень дельный человек и о вас он тоже не слышал ничего дурного.

– Льстец! Неужели я дожил до этого? А ваши сестры и братья? Их отзывы столь же цветисты?

– Мэри пишет, чтобы я уступала вам в спорах.

– Мои аплодисменты такому совету. Но мне кажется, Мэри недостаточно хорошо вас знает. А может, знает, поэтому дает такой совет. Вам полегчало?

– Безусловно. Августа предупреждает, чтобы я многого не ждала. Она прислала мне целый том проповедей, которые считает полезными для невест.

– Теперь я за вас спокоен. Полагаю, содержание проповедей мы можем пропустить. Еще много осталось? Напомните мне, сколько у вас сестер и братьев?

– Восемь. Но большинство предпочли ничего не добавлять к письму, поскольку знали, что папа наверняка прочтет его перед отправкой. За исключением Джорджа, его это не пугает. Его больше всего интересует, что вам известно о возможном победителе предстоящего боксерского турнира, потому что он заключил пари с кузеном Артуром. Это все.

– А что ваша тетя? Она заверила меня, что вы можете остаться у нее, пока мы не уедем в Харкот, но из краткого разговора, который я имел с ней три дня назад, я понял, что она тоже не вполне одобряет ваше решение.

– Думаю, да. Но это потому, что она хотела предложить мне остаться у нее в качестве компаньонки Мармадюка. Хотя ее радует, что часть времени я буду жить рядом с ней и смогу продолжить его выгуливать.

– Ваша семья поистине кладезь великодушия. Я полагаю, вы не стали говорить ей, что после свадьбы у вас появятся другие заботы?

– Нет. Я поблагодарила ее и повела Мармадюка на прогулку.

Хетти засмеялась и встала, встряхнув юбки.

– Пожалуй, я пойду немного отдохнуть. Я устала от магазинов, хотя это приятная усталость. Макс, ты мог бы проводить Софи к тете, когда вы допьете чай?

Она подошла к Софи и слегка обняла ее.

– Я прекрасно провела время сегодня, дорогая. Завтра вечером я заеду за вами, и мы поедем к Сефтонам. Мадам Фаншаль обещала прислать ваше первое платье к полудню.

Софи боролась с желанием попросить Хетти не оставлять ее наедине с Максом. Она очень скучала по нему, но была уверена, что обязательно сделает какую-нибудь глупость. И это, несомненно, подтвердит его подозрения, что она не годится на роль герцогини Харкот. Но вместо этого она обняла Хетти в ответ и поблагодарила ее. Когда дверь за Хетти закрылась и в гостиной воцарилась тишина, Софи заставила себя повернуться к Максу. Он смотрел на нее.

– Вы расстроены? Из-за письма? – отрывисто спросил он.

– Расстроена? Почему?

– Обычно родители выражают больше радости, когда их дочь выходит замуж.

– Прибавьте к этому, что они почти утратили надежду избавиться от этой дочери. Всего два месяца назад мама сказала мне, чтобы я не вздумала отказывать следующему претенденту, поскольку они с папой хотят переехать в домик поменьше, когда выдадут замуж моих младших сестер. В том доме меньше сквозняков.

– Тогда я не понимаю, почему они не выражают больше радости по поводу того, что вы исполнили свой долг. Вы действительно отвергли многих претендентов? – вежливо спросил Макс, и она чуть не рассмеялась.

– Для благовоспитанной девушки было бы крайне неделикатно обсуждать такие вопросы, ваша светлость.

– Это уклончивая форма сказать «ни одного»?

Софи прекрасно понимала, что он дразнит ее, но честность взяла верх над гордостью.

– Ладно, «отвергла» – это некоторое преувеличение. Более точно, мама сказала, что не встречала никого с таким талантом отваживать достойных молодых людей.

– Неужели? Звучит не слишком по-матерински. Я думаю, Хетти права, ваша мать очень похожа на мою. Могу я спросить, вы хотели выйти за кого-нибудь из этих достойных молодых людей?

– Никогда. Но она права, каждый раз вина была моя. Думаю, вы должны это знать.

Макс слегка приподнялся на диване.

– Вы очень честны. Можно мне узнать, как именно вы их «отваживали»?

– Ну, сначала был тот, который не умел целоваться, его я стала избегать. Потом Роберт, который увидел, как я плаваю со своим братом Джорджем в соседней бухте, и это его шокировало. А может, не его, а его мать. Потом Герри. Он издевался над неуклюжим Уиллом Треветиком. Возможно, я обошлась с ним немного резко. И наконец, Берти. Он высказал надежду, что после свадьбы я брошу возиться с красками.

В глазах Макса заблестели веселые искры, при этом ни один мускул на его лице не дрогнул. Софи ждала, что ее рассказ вызовет шок и раздражение, а не смех. От потеплевших глаз весь его облик стал более человечным, и ее напряжение спало.

– Боюсь спросить, что вы на это ответили.

– Понимаете, в то время я была совсем молода и еще не научилась придерживать свой язык. Кажется, я высказала надежду на то, что он перестанет быть таким трусом, когда женится, но только не на мне. К сожалению, наши матери подслушивали этот разговор через замочную скважину. В наказание меня на месяц отправили к кузенам в Корнуолл, где я, к неудовольствию мамы, прекрасно провела время. Но с тех пор из уважения к родителям я стала чуть менее резкой.

– Понятно. Итак, пять поцелуев и еще несколько предложений. Есть что-нибудь еще, что я должен знать?

Софи покачала головой, противясь желанию задать этот вопрос ему. Даже если бы Макс согласился поделиться с ней подробностями своих любовных похождений, она предпочла бы многого не знать. Сплетни Уивенхо, дополненные ее воображением, и без того давали достаточно пищи для размышлений.

Встав с дивана, Макс двинулся к ней, и внутри у Софи все вспыхнуло.

– Я рад, что в вашей семье нашелся хотя бы один человек, который меня одобрил, пусть даже благодаря моем достижениям в боксе.