На следующий день Евгения вместе с бароном покинула Екатеринбург. Всю дорогу до Серебряного леса они не обмолвились ни словом. Борислав смотрел в окно, погрузившись в свои невеселые мысли. Глядя на него, Евгения гадала, о чем именно он думает. Задумал для нее жестокое наказание или же обдумывает серьезный разговор, последствия которого будут для нее роковыми?

В коробке проснулся щенок. Он жалобно заскулил. Когда хозяйка открыла коробку, он высунул мордочку и лизнул ей руку.

– Мой дружок, – Евгения взяла его на руки, – ты замерз? Тогда я согрею тебя своим теплом. Иди ко мне.

Маленькое тельце затрепетало. Девушка осторожно положила его в муфту и стала согревать руками. Она еще вчера думала, как его назвать. Все имена, что приходили в голову для маленького песика, не годились. Некоторые были слишком грубыми, другие слишком сладкие, третьи никак не вязались с его внешностью.

– Ты вырастишь добрым и преданным другом. Будешь меня оберегать от несчастий и зла, – она склонилась ближе и чмокнула его в мокрый нос. – Я назову тебя Нильс. Что скажешь?

Песик снова лизнул ей руку и преданно заглянул в глаза. Евгения решила, что щенку имя пришлось по душе.

Она выпрямилась и случайно поймала презрительный взгляд барона. В ту же секунду он отвернулся. И снова на лице отобразилось холодное безразличие к ее присутствию.

Когда экипаж остановился у входа, барон распахнул дверцу и вышел, не дожидаясь жены. Евгения другого от него и не ожидала.

Дворецкий в ожидании господ распахнул входную дверь. Дождался, когда барон войдет внутрь, и тихо приказал лакею помочь баронессе.

– Добро пожаловать, – поприветствовал он хозяина. – Как вы велели, у нас все готово.

– В таком случае действуйте, – Борислав направился в гостиную.

Дворецкий, глядя на его удаляющуюся спину, отвесил учтивый поклон. Уж лучше помалкивать, когда хозяин в таком настроении. Дворецкому был известен гневливый нрав барона.

В холл вошла баронесса. На лице улыбка, на руках белый щенок. Она смотрела на это крохотное создание и что-то тихо ему шептала:

– С возвращением, госпожа, – в ту же минуту дворецкий подошел ближе и, принимая шубу, тихо оповестил: – Вам велено возвращаться в свою комнату и не выходить оттуда. Барон сам вас позовет, если нужно.

– Но я хочу поесть, путь был нелегким.

– Баронесса, пусть это вас не беспокоит. В вашей комнате растоплен камин, а на столе приготовлен ужин. Если вам понадобится что-либо еще, то Дарья рядом у дверей. Вам надо только приказать ей, и она все исполнит.

Евгения открыла рот. Ее возмущению не было предела:

– С каких пор я стала пленницей?

– Это распоряжение барона. Мы его слуги и не можем ему перечить.

Евгения повернулась и посмотрела на него в упор:

– Вы его слуги, но не я. Так ему и передай. Я сама не желаю его видеть. Пусть только посмеет подойти хоть на метр, и клянусь, он об этом пожалеет!

Евгения быстро развернулась на каблуках и направилась в свою комнату. Преодолев коридор, вошла внутрь. Закрылась на все замки и села на кровать.

Это было немыслимым. Барон провел ее вокруг пальца. Она как дурочка послушала его и вернулась в усадьбу. Думала, что таким образом сумеет контролировать ситуацию и настроение супруга. Но жестоко ошиблась.

Барон решил ее проучить, показать, что он не допустит впредь такого, как ее отъезд в город без предупреждения, даже больше – без его благословения. Она поняла это и вдруг нервно рассмеялась:

– Ну что! Ты сам напросился. Раз теперь я твоя пленница и должна сидеть в четырех стенах, то ты теперь останешься один. Я исчезну для тебя навсегда.

Сказав это, она улыбнулась. На душе стало легче. Все, что вокруг происходило, казалось таким мелким и незначительным теперь.

Она выпустила из рук щенка на покрывало. Нильс встал на лапки и огляделся. Понюхал воздух, прошел несколько шагов и жалобно заскулил:

– Что такое? Тебе здесь не нравится? Ну так это не беда, мы уже завтра покинем это место. Так что потерпи немного, мой дружок.

Взяв щенка, она направилась к столику у камина. Оглядела тарелки и выбрала для питомца кусочек жареной куриной ножки и картофельное пюре. Все это поставила на пол:

– Ешь!

Нильс обнюхал курицу и принялся жадно грызть. Эта картина привела баронессу в умиление. Маленький щенок с крохотными зубками набросился на мясо как голодный лев на лань.

Сама она вернулась к блюдам. Рис с куриными грудками под соусом привел ее в восторг. Она быстро насытилась и отодвинула тарелки.

Было поздно. Она устала. Скинула платье на дверцу шкафа и позвала Дарью, чтобы та прибралась на столе.

Служанка собрала тарелки на поднос, подняла с пола пустую миску и вышла за дверь. Как обычно, Евгения заперла ее на ключ, который оставила в скважине.

Деревянным гребешком расчесала волосы и заплела простую косу. Нильс свернулся калачиком на краю кровати. Такое милое создание – подарок графа.

Ей было приятно, что Сергей помнил о разговоре в деревне и не забыл о том, что она сказала. Граф был очень внимательным и нежным. Вот если бы барон обладал хоть маленькой толикой этих качеств, то ничего подобного между ними не возникло. Она была в этом уверена.

Евгения села на край и накрылась одеялом. Постепенно сон стал ее одолевать. Глаза закрылись сами собой, и она уснула.

Некоторое время спустя она проснулась от толчка в бок. Сквозь сон она решила, что это щенок прижимается к ней, но толчок был грубым и даже жестоким.

Евгения открыла глаза и увидела лицо Борислава. Муж сидел на кровати и смотрел на нее. Этот черный ненавистный взгляд прожигал насквозь. Бледный цвет лица, сухие губы и это изуродованное ухо, на которое она старалось не смотреть.

– Что вы здесь делаете? – ее изумлению не было предела. – Как вы сюда попали?

Она метнула взгляд на дверь, но ключ торчал изнутри, как она его оставляла. Тогда она снова посмотрела на ухмыляющегося барона:

– Я не понимаю.

Борислав отодвинулся и указал на раскрытую потайную дверь у камина:

– Моя милая, неужели ты решила, что мне ничего об этом не известно? Этот дом, как, впрочем, и все его тайны хорошо известны мне. Ведь я хозяин Серебряного леса, или ты забыла?

Он сжал ее локоть с такой силой, что она вскрикнула от резкой боли. Ее страдания доставляли ему удовольствие. Барон склонился к уху и с нескрываемой ненавистью прошептал:

– Кричи, кричи! Никто тебя здесь не услышит и не придет на помощь. Ты сама себя загнала в ловушку, из которой нет выхода.

Он зубами впился в ее нежную кожу, оставляя след на шее. Евгения ударила его свободной рукой по затылку, и он зарычал как зверь.